Перекресток

- Что будем пить?
Что. Будем. Пить.
Ей приходится повторить это два раза, прежде чем Сэм возвращается снова в этот мир. Мир, где много стекла и пластика, где деревянная поверхность стола приятно согревает ладони, мир, где пахнет специями и накрахмаленными салфетками.
Сэм едва заметно вздрагивает и натянуто улыбается.
- Выбери сама, Джесс.
И она выбирает. Что-то сладкое и ароматно-тягучее, потом заказывает им устриц («Я тебе все объясню, не беспокойся»), подмигивает, болтает с официантом, бросает на Сэма призывные взгляды. Мало-помалу он сам начинает втягиваться, откидывается на спинку стула, ослабляет узел галстука, смеется вместе с Джессикой.
В тот момент, когда она дотрагивается кончиком указательного пальца до края своих губ – мимолетный, исполненный неосознанного эротизма жест, Сэм отчаянно понимает, что ему тут не место. Потому что безымянная дрянь «что-то-там-с-куантро» у него во рту слишком приторна, устрицы выглядят просто устрашающе, а девушка, сидящая напротив, ведет себя слишком непринужденно.
Сэму хочется сбежать отсюда как можно дальше.
Например, в тот придорожный бар возле заправки, где тошнотворный запах бензина мешается с кислым ароматом пива, и где сейчас надирается Дин.
У Дина тяжелый день. Если повторять себе это почаще, то можно поверить, можно найти причину, оправдать себя, и заказать следующий стакан виски без всяких угрызений совести. Виски пьется легко, обжигает горло, весело плещется в пустом желудке.
Он лениво смотрит по сторонам: единственная девчонка-официантка на всю забегаловку настолько тощая и уродливая, что даже у него на нее не встает.
- Повтори, - бросает он, опуская пустой стакан на стойку и автоматически облизывая пальцы. Вкус алкоголя мешается с потом, солью и машинным маслом – весь прошедший день он возился с оружием, пока отец занимался очередным расследованием. Дин украдкой вытирает руки о джинсы, заталкивая мысль о брезгливости в самый дальний угол своего рассудка. Обводит мутным взглядом пространство бара, наслаждаясь своим состоянием – пока еще может держаться на ногах, но уже не хочет думать ни о чем.
Дин хочет только пить и пить дальше, целенаправленно накачивать себя виски до тех пор, пока окончательно не отрубится. И он получает это сполна, когда его выворачивает наизнанку в грязном туалете, когда он прислоняется к стене, украшенной непристойными рисунками и похабными словечками, мечтая слиться с такой же грязью, какой он сам себя ощущает.
Но не может. Есть несколько причин, по которым он чувствует себя здесь чужим, и одну из них совершенно точно зовут Сэм.
А еще есть третий вариант реальности. Тот, в котором есть номер в мотеле, пара лаймов и соль, которая в кои-то веки используется по назначению. Тот, где Сэм разливает текилу, хитро посматривая из-под отросшей челки на Дина.
- Все надо делать по-научному.
- Надо было спереть рюмки, - Дин снисходительно глядит на прозрачные пластиковые стаканчики.
- Расслабься, ладно? – Сэм протягивает тонкий кружочек лайма и тут же возмущенно шлепает брата по руке. – Возьми в рот!
Лицо Дина в тот момент надо видеть. Он ехидно вскидывает бровь и собирается сказать что-нибудь вроде: «Сегодня твоя очередь», но Сэм опережает его.
- Смотри и учись, неряха.
Сэм слизывает соль с ладони, опрокидывает в рот текилу и находит губами губы Дина, притягивая того за шею для надежности. Поцелуй с цитрусовым вкусом, с кристаллами соли на языке Сэма, с прохладным дыханием алкоголя. Дин медленно разжимает зубы и подается вперед, не в силах противостоять твердой руке его брата.
- Сэмми…
Это – правильно. Это единственное правильное из всех мест и из всех времен.
Единственно возможный вариант – это пальцы Дина, ласкающие сквозь ткань джинсов эрекцию Сэма, дразнящие и настойчивые.
- Теперь твоя очередь, - ухмыляется Сэм, прожевывая лайм и отстраняясь в сторону.
Дин разочарованно выдыхает, но тут же понимает, что в его распоряжении еще осталось полбутылки текилы.
- Правила нужны только для того, чтобы их нарушать, - сообщает он, и целует Сэма во второй раз, и вовсю распускает руки, исследует каждый дюйм чуть тронутой загаром кожи.
И пьянство – не такая уж плохая штука, когда ты делишь текилу, соль и лайм с самым близким человеком на земле, а потом он позволяет тебе облизывать его веснушки на спине.

Младший Винчестер не спит по ночам. Иногда это из-за кошмаров, где много огня и крови, иногда из-за светловолосой девушки, которая лежит с ним рядом и тихонько сопит во сне. Но Сэм знает отличный способ справиться со всем этим - замечательные маленькие таблетки с чудодейственным эффектом. После полуночи он осторожно пробирается на кухню, где уже приготовлен стакан с водой, и обеспечивает себе восемь часов здорового сна. Сэм не считает это такой уж большой проблемой, он не зависит от снотворного, он просто таким способом облегчает жизнь себе и Джесс.
- Милый? – сонно спрашивает она, переворачиваясь на другой бок. – Все нормально?
- Все в порядке, - он быстро целует ее в плечо, - спи давай.
Сэм натягивает одеяло на голову, ощущая, как начинают слипаться глаза, и перед тем, как окончательно заснуть, думает, как справляется с ночными кошмарами Дин.
- Пфф! Я? Не сплю ночью?..
Громкая музыка выбивает из головы все нежелательные мысли. Очень громкая музыка, с которой Дин засыпает и просыпается, проговаривает про себя слова, отсчитывает ритм, выжимая акселератор до упора.
- С тобой невозможно разговаривать, - выходит из себя Джон, в ответ на очередное: «А? Повтори еще раз, у меня тут плеер…».
Дин пожимает плечами. Каждый справляется, как умеет. И еще охренительно повезло, что Metallica, Blue Ouster Quilt и Led Zeppelin помогают ему в этом.
Но может, есть еще и третий вариант реальности. Где Сэм просыпается посреди ночи с криком на губах, чувствуя кровь на своем лице и задыхаясь от беспомощности и шока.
- Тшшш, тихо… - Дин оказывается рядом с ним в считанные секунды, его руки на плечах, успокаивающее тепло его тела рядом с Сэмом. – Это было видение или просто дурной сон? – уточняет он, прижимая к себе младшего брата.
- С-сон. Только сон, - Сэм облизывает пересохшие губы и утыкается носом в шею Дина, вдыхает его запах, такой успокаивающий и умиротворяющий. Он чувствует, как Дин ласково поглаживает его спину, чувствует его сильные руки, равномерное движение груди, вдох-выдох, все будет хорошо, просто дыши, вдох-выдох…
- Дин, - всхлипывает Сэм. Простая констатация факта присутствия, не требующая ответа. Просто знать, что он находится рядом. И будет рядом всегда.
Дин чувствует, как начинают ныть ребра под руками Сэма, и это больше похоже не на объятия, а на отчаянную попытку спастись, желание выжить.
- Эй, - он пытается заглянуть в глаза брата, - ты не тонешь, а я не спасательный круг!
Но Сэм упрямо мотает головой и тянет Дина в кровать рядом с собой.
- Я тону.
И он на самом деле тонет, сплетая свой язык с языком Дина, выгибаясь под тяжестью тела. Между ними слишком много преград, все эти сбитые простыни и слои одежды, кровные узы и уничтоженные монстры, но кого это интересует сейчас?.. Сейчас, когда Сэм перекатывается на живот и смотрит через плечо на Дина, беззвучно повторяя его имя и еще какие-то другие слова, а теплые, скользкие пальцы уже подготавливают вход, толкаясь внутрь все глубже и глубже.
- Пожалуйста, - стонет Сэм, двигаясь навстречу, - пожалуйста, сделай это…
А Дин наклоняется и проводит языком по его шее, оставляя блестящую полоску слюны на коже, легко прикусывает мочку уха, покрывает поцелуями затылок. Масло, недавно купленное в каком-то придорожном супермаркете, источает сильный запах хвои и дождя, Сэм морщит нос и коротко всхлипывает, когда напряженный член Дина проникает в его анус.
И только когда они оба начинают двигаться в синхронном ритме (пальцы Дина впиваются в бедра его младшего брата, собственный член Сэма болезненно упирается в матрас), тогда ночные кошмары отступают.

После аварии Сэм словно бы рождается заново (хотя позже понимает, что теперь это прерогатива Дина). Он чувствует себя настолько энергичным, полным сил и мести, полным жизни, как бы парадоксально и жестоко это не звучало. Он точно щенок носится в поисках новых дел, лихорадочно встрепанный и возбужденный.
- Дин, я тут нашел пропущенный звонок в телефоне отца…
- Дин, я думаю, нам стоит связаться с Эллен…
- Едем сюда…
- Да нет, не вампиры, а зомби…
Погребальный костер, который видит перед собой Сэм, тот, на котором превращается в прах тело Джона, - это всего лишь отсвет пламени, двадцать три года назад поглотившего Мэри. И ее младшего сына. Но это уже так, детали. Он чувствует себя живым, пока еще может выбирать. День за днем, снова и снова: гамбургеры в придорожных забегаловках, дороги на перекрестках (он, как обычно, больше за штурмана, чем за водителя), темную или светлую сторону.
Иногда он думает о том, что бы выбрал Дин.
В то время как старший Винчестер просто идет вперед. Шумные мегаполисы, затерянные в лесах городишки, гудроновые полосы хайвэя и запыленные однополоски.

Все ради того, чтобы у Сэма был выбор.
Пустота внутри становится просто оглушительной, о-ше-лом-ля-ю-щей.
Так что его не приходится долго уговаривать приставить ствол оптической винтовки к своему подбородку или остаться в городе с обезумевшими людьми, в крошечной комнатушке наедине со своим инфицированным братом.
Или каждую неделю искать себе новую работу - ту, что заставляет двигаться, есть холодные бутерброды и запивать теплым пивом очередной минувший день.
А может быть, существует и третий вариант. Тот мир, в котором дороги, усталость и кровь никуда не деваются, но о них можно забыть хотя бы ненадолго. Ровно на то время, которое необходимо Сэму для того, чтобы скатить Импалу на обочину, пока Дин отсыпается на пассажирском сиденье, прикрывая глаза солнечными очками.
Заглушить мотор, осторожно придвинуться ближе, наклониться, упираясь руками в кожаное сиденье. Не слишком удобная позиция для, мягко говоря, не слишком миниатюрного тела Сэма, но оно того стоит. Дин, естественно, уже давно проснулся и лениво следит за его действиями, позволяет расстегнуть молнию джинсов и устраивается поудобнее в предвкушении.
- Просто хотел сказать тебе кое-что, - Сэм искоса смотрит на него, машинально облизывая губы.
- Что-то важное? – голос Дина чуть хриплый после сна. – Что-то, ради чего ты завел мою машину… - он осматривается по сторонам, – в какие-то заросли?
- Очень важное, - отзывается Сэм, и его губы накрывают головку члена, он начинает сосать, медленно ощущая, как твердеет плоть, тянется вверх, увеличиваясь у него во рту.
- Как интересно, - говорит старший Винчестер, только у него получается «интере-е-ес-сн…», потому что голова его младшего брата ритмично двигается у него между ногами, и Дин выгибается вперед на сиденье, стараясь протолкнуться глубже.
И Сэм говорит, говорит что-то, так похожее на «спасибо» (его язык скользит по всей длине члена вверх и вниз, выписывая зигзаги), стонет что-то, напоминающее «прости, прости меня» (сосет отчаянно и жадно), выдыхает «люблю» (и сразу после этого сглатывает терпкую, чуть соленую на вкус сперму, когда Дин кончает ему в рот).
А потом они долго еще сидят в машине на обочине и разговаривают без передышки, перебивая друг друга, или синхронно делая долгие паузы.
В этой реальности все дозволено, все разрешено. Здесь решают только они двое, и им это нравится: сведенные в судороге оргазма пальцы, опухшие от поцелуев губы, блестящие глаза.
Это то, что они оба выбирают.
Снова и снова.

End

14.05.07г.