Перекресток

Они не стояли друг напротив друга — они наступали, отшатывались, пританцовывали, как боксеры на ринге, и наносили удары, словесно, только все нокдауны доставались Дину. Он периодически вскакивал, пытался встать между, а потом снова садился на кровать, желая никогда не слышать, как выплескиваются годами накопившиеся претензии, как взрываются обвинения, как трескается и без того ненормальный быт, как рушится то, что он привык называть семьей.
Ему хотелось уйти, сбежать, оставить этих двоих наедине.
Но ушел Сэм.
Джон, едва хлопнула дверь, провел рукой по лбу, смахивая невидимый пот, и жестко сказал:
— Ложись спать.
Дин подчинился молча, даже не кивнув.
После нокаута не очень-то кивается.

* * *
Двигаться осторожно, не скрипеть дверцей шкафа, не топать, не скрипеть «молнией». Сэм старался не разбудить брата, пакуя сумку, только тот не спал.
— Носки из ванной забери, — подал голос Дин, и Сэм вздрогнул от неожиданности. Разумеется, он бы вернулся за вещами. Отец тоже это просчитал, наверняка, но раз притворился спящим, значит, так и надо.
— Извини, — отозвался младший. Извини, не хотел разбудить? Извини, мне нужна другая жизнь? Извини, я вас бросаю? Извини, больше не увидимся, так уж вытанцевалось? Да пошел ты со своими извинениями, Сэмми. — Ты мог бы уехать со мной, — вырвалось у Сэма.
— Счастливо, — ответил Дин и завернулся в одеяло поплотнее.

* * *
Бар затапливают первые аккорды «Lonely Nights», и девчонка, как бы невзначай отбросив волосы с лица, спрашивает: «Потанцуем?». Конечно, потанцуем, детка. Не то чтобы Дин такой хороший танцор, но он знает: медляк — это шанс. Переступаешь с ноги на ногу, глядишь в глаза, легитимно облапываешь, а потом уводишь, и она вряд ли откажется, раз сама позвала танцевать.
— Обожаю каникулы, — выдыхает она, когда ладони Дина опускаются с талии чуть ниже.
— Учишься? — поддерживая беседу.
— В колледже.
Дин прижимает ее к себе крепче.
— Нравится? — об учебе ли, о танце ли…
— Может быть. — Она явно заигрывает, и Дину хочется вытрахать хоть из кого-то мысли об образовании.

* * *
— Немножко не так, — улыбается Джессика, что подразумевает: «Ты облажался».
Сэм виновато морщится. Он думает о контрольной, в которой на девятый вопрос ответил наугад, а еще о «в школе нас ставили в пару с Кевином». А еще о Дине почему-то.
Он думает, что не освоит танго, с Кевином не потягаться.
— Я не умею, — напоминает Сэм.
— Я научу, — обещает Джесс, занимавшаяся танцами с детства.
Он благодарен ей за «немножко». За отсутствие приказов. За то, что он такой неуклюжий, а она все равно его любит.
Сбившийся шаг, смех, поцелуй, вздох, и никаких мыслей — ни о контрольной, ни о Кевине…
…ни о Дине.
Почти.

* * *
Наклонив бутылку в свою сторону и отхлебнув, Сэм скажет:
— Мама умерла двадцать четыре года назад. Джесс — два года назад. Папа — год назад.
— Считать научился? — усмехнется Дин.
— Дин.
— Что? — Виски выдаст пару обжигающих па в гортани, после чего протанцует по пищеводу. — Все умирают, Сэмми? Да, такова жизнь.
— Дин.
— Ну что? Да, и я скоро умру, ты об этом?
— Нет, — скажет Сэм. Вздохнет. Дин передаст брату бутылку, тот сделает глоток, резко выдохнет и продолжит: — Да. Не знаю. Скажи мне, что хочешь жить. Я просто… просто не знаю, для кого стараюсь. Для тебя или для себя.
Дин скорее откусит себе язык, чем ответит.

* * *
— Я зря уехал в Стэнфорд, — выдаст Сэм, едва проснувшись, после протрет глаза, зевнет, расправит плечи, подтянет опущенное сиденье. — Я хотел бы провести то время…
— О, Сэмми, — саркастично прервет его Дин, — давай обнимемся. Ты так красиво это сказал.
— Дин, я серьезно.
— Я тоже.
— Мне не нужно было… ну… отворачиваться от этого, потому что отец был прав, и я… — Сэм вздохнет.
— Давай же, поплачь в меня, — Дин пресечет откровения привычным способом. — И я поплачу. А потом мы потанцуем, обнявшись.
— Придурок, — нахмурится Сэм, поняв, что диалог провалился.
— Сучка, — легко отзовется Дин, заводя мотор, и подумает с горечью: «Я зря забрал тебя из Стэнфорда».