Перекресток

Дин стоит, прислонившись спиной к машине. Как бы между прочим, ничего особенного – подумают прохожие и случайные наблюдатели. Подумают все, кроме Сэма, которому знакомо это открытое выражение лица. И неважно, притворное оно, настоящее или всего лишь хорошо продуманное сочетание и того, и другого, рассчитанное на то, чтобы приманить Сэма поближе. Ему знакомо едва заметное скольжение языка по губам, эта отработанная бессмысленная привычка. Дин наблюдал за ним, следил за ним. Дин знает, когда именно расслабиться, раздвинуть ноги так, что внезапно все в нем бросается в глаза; так, что рубашка и джинсы раздвигаются, открывая обнаженную линию живота. Запах секса липнет к нему, словно наркотик, а может, словно проклятие.

Сэм измерил тело брата своими руками. Вот эта теплая полоска кожи над ремнем когда-то была равна четырем ладоням, потом – трем. Интересно, думает Сэм, хватит ли сейчас двух, если изо всех сил попытаться соединить кончики пальцев? Ему знаком вес Дина, его вкус; Сэм помнит, как глубоко можно погрузиться в его тело.

Дин знает, до какой степени можно провоцировать Сэма, и когда приходит время сдаться; когда демонстрация мягкости и уязвимости, поджатый хвост позволят Сэму почувствовать, что все под контролем. Позволят Сэму вспомнить те, другие времена – Дина, прижавшегося покрасневшей щекой к траве или простыне, насквозь пропахшей отбеливателем, Дина, все так же расчетливо отворачивающегося в сторону. Все ту же сцену, которую тот разыгрывал перед своими случайными жертвами, когда ему что-то было нужно. Думаешь, я красавчик. Хочешь пойти со мной.

Вот он, Дин – в десять, двенадцать, четырнадцать, маячит безмолвной тенью за отцовским плечом, насквозь прошит темной нитью наставлений Джона. И осознав, что в девятнадцать, двадцать лет Дин по-прежнему остается там же, добровольно взвалив на себя эту тяжесть, свернувшись у ног отца, словно любимая породистая гончая, Сэм сломался. Увидел в этом свое будущее, неизбежность грядущего разрыва.

И когда Дин швыряет это ему в лицо, говорит, ты сбежал, Сэм отвечает, я хотел спокойной жизни. Но в голове у него звучит, я просто хотел показать тебе, как это сделать.