Отправлено: 18.11.07 19:48. Заголовок: "In nomine Patris", R, angst

Название: In nomine Patris
Автор: Naya K
Бета: moody flooder
Рейтинг: R
Жанр: ангст
От автора: на самом деле я должна написать целый список предупреждений, но я не буду. Если есть предупреждения, которые могут вас смутить, не читайте.
Это дарк на самом деле. Присуствует нецензурная лексика и много пафоса.
Если вам покажется, что там ООС - вы правы, действие происходит через 15 лет после примерного окончания третьего сезона.
Соотвественно АУ по отношению к нему.

Спасибо Фри, из идеи которой вырос этот фик. Когда мы обсуждали ее несколько месяцев назад, я даже не думала, что смогу это написать и что оно будет настолько большое.
Спасибо moody flooder, которая читала кусочно и терпела меня )) без нее я бы в жизни не дописала.
Ну и спасибо мальчикам? ;)

 Отправлено: 18.11.07 19:50. Заголовок: 1. Все началось с н..

1.

Все началось с неотвеченного письма. Я иногда писал ему, ну вроде как в игре «Марко-Поло», знаете? Орешь из одной комнаты «Марко», а из другой тебе отвечают «Поло», будто сигнал ловят. Так и я писал ему разные письма, не особо умного содержания, а он отвечал мне письмами тоже не особо умного содержания. Его письма постоянно приходили с одним и тем же штемпелем города Нарато штата Массачусетс, что, в принципе, было и неудивительно, ведь именно там я его и оставил. Я забирал их уже из Небраски, маленького городка на краю штата, где продавали самые длинные удочки в мире, а перед каждым домом стояли почтовые ящики в виде кукольных домиков. Я дал ему этот адрес, потому что это был единственный город, чье полное название я смог тогда вспомнить - наша последняя встреча отнюдь не располагала к просветлению сознания.

После перекрестка и последней встречи с Демоном, которая была без малого пятнадцать лет назад, мы как-то резко разбежались по разным концам Америки, будто нарисовали на земле прямую линию и разъехались ровненько в противоположные стороны. Я - на запад, он - на восток. Это казалось нам правильным. После почти всей жизни бок о бок кажется, что и шагу ступить не можешь, не оглянувшись. Я до сих пор иногда поворачиваюсь, правда, обычно за моей спиной только пьяные бородатые рожи. Говорят, привычки проходят со временем, возможно, у кого-то действительно получалось бросить, но это - явно не обо мне. Я все так же гоняюсь за призраками, в которых никто не верит, и оборачиваюсь, чтобы увидеть брата, который давно умер. А что до Демона с перекрестка, то эта история, пожалуй, подождет.

Когда он не ответил на мое «Марко» в октябре, я прождал еще до января, прежде чем ехать выяснять, в чем дело. Однажды он так же не отвечал мне около полугода, и я сорвался с места, наплевав на милого призрака с развороченным лицом, который должен был составить мне компанию на ближайшую неделю, а это, скажу я тебе, была та еще жертва в те времена. Оказалось, что я приехал не зря, уже с порога я понял, почему полгода от него была только тишина в эфире. На весь дом раздавался громкий, похожий на крик банши, детский ор. И, да, я знаю, о чем говорю, с банши мы сталкивались пару раз, когда еще охотились вместе. По ушам бьет абсолютно так же.

Этого банши звали Сэмми, ему было четыре месяца, он весил не тяжелее моей сумки с ружьями и обслюнявил мне всю куртку.

Так я с ним и познакомился тогда. Мы даже поговорили немного, пока он пожевывал мой палец и пытался заехать кулаком мне в лицо. Сэм носился с ним, что тот демон со свежекупленной душой, подбрасывая на руках и устраивая полеты в дальний космос, а я был уверен, что куртку после этого уже точно можно будет выбрасывать. А в доме пахло детской присыпкой и сбежавшим молоком. Надо ли говорить, что я не нашел ни грамма виски?

В этот раз все было по-другому. Всю дорожку перед домом занесло листьями, они хрустели под каждым моим шагом и разлетались от ветра волнами. А в доме стояла холодина почище морозильника.

Я оставил там привезенного в подарок Сэмми игрушечного Бэтмена, который умел ползать и выбрасывать сетку, взятые в дорогу гамбургеры и надпись «Дин» на пыльном кухонном столе. Больше я никогда не бывал в этом доме.

Отец как-то давно говорил нам, что лучшая охота – по осени. Демоны, как мухи, к зиме впадают в спячку. Или морозы плохо сказываются на их метафизическом цвете лица, кто его знает - ни я, ни отец никогда не были особо хорошими теоретиками.

Та осень тоже была хороша. Я подрезал двух призраков, разыгрывающих из себя Бонни и Клайда, искупал одного демона, занимающегося спиритическими сеансами, что само по себе уже не давало ему права называть себя настоящим демоном, и отправил на тот свет оборотня.

Сэм попал в аварию 15 ноября 2011-го года, когда я был между Небраской и Вайомингом, где-то между демоном и оборотнем.

Я еще с детства привык отсчитывать события по сверхъестественным существам. Когда каждый раз вспоминаешь: «Это было, когда отец охотился на стригу», или «Как раз после демона-из-Колорадо», обычные месяцы дают плохое представление о сроках. Так и получается, что Сэм для меня умер между демоном и оборотнем, а не в ноябре 2011-го.

Когда охотишься всю жизнь, смерть по естественным причинам, или такие банальные вещи, как аварии, кажутся сверхъестественным, будто лицензия на убийство дана только демонам и вампирам. На самом деле все куда проще – ты привыкаешь, что эти смерти ты можешь предотвратить, и все, что за гранью нормального для обычного человека, именно ты можешь изменить, потому что знаешь кучу ритуалов, читаешь много умных книжек и веришь в путешествия во времени. Обычные смерти – это слишком просто, чтобы иметь точку приложения. Обычные смерти в конце концов начинают казаться тебе нечестными.

Я не думал тогда об этом, конечно же, - я тогда мало о чем думал на самом деле. Я просто слонялся по городу Нарато, пытаясь найти эту точку приложения, пытаясь зацепиться хоть за что-то, расспрашивая местных жителей, прочитывая все газеты, просиживая в библиотеке целыми днями. Но в этом городе не было ни демонов, ни призраков, ни хоть одной стоящей легенды. Этот город был просто сверхъестественно нормальным. И несколько дней даже это я пытался расследовать, в моей голове просто не укладывалось, как что-то может быть настолько нормальным.

Мне не выдали свидетельство о смерти, потому что Сэма звали Сэм Джордан, а меня звали Патрик Кастело.

Мне сказали только, что они похоронены на городском кладбище, а их сына Сэмми забрали социальные службы.

Я побывал на этом кладбище. Огромная поляна, засаженная ровной газонной травкой. Смотритель долго хвалился тем, как рьяно он следит за чистотой. «Даже мертвые люди любят чистоту и порядок, чистота и порядок у нас в городе ценятся», - приговаривал он, пожевывая кончик зубочистки и почесывая щетину.

Я нашел их могилы. Два серых камня рядом. «Сэм Джордан, 1983-2011, любимый муж и заботливый отец» и «Джули Джордан, 1985-2011, любящая жена и заботливая мать». Я не знаю, был ли Сэм любимым мужем или заботливым отцом, но Сэм Джордан – это налоговый консультант, который закупается в соседнем супермаркете по выходным, играет в бейсбол с сыном на заднем дворе и умеет жарить барбекю с соседями. Сэм Джордан родился в 1983 и умер вместе с женой в аварии в 2011 году. Сэм Джордан – это не мой брат, не мой напарник, не мой Сэм. Наверное, говорить так – будто считать, что мой Сэм бессмертен. Я и сам смеюсь.

Но стоя перед этими надгробными камнями, сжимая кулаки и рассматривая неровные края серых плит, я только и мог думать о том, что там, под ними – не мой брат, и то никогда не будет мой брат.

Я даже пнул этот камень тогда. Частью от злости, частью от того, что дебильнее памятника найти нельзя. Будто кто-то, посмотрев на это поле, усыпанное совершенно одинаковыми, со стандартными надписями камнями сможет отличить один от другого. Будто по этому куску камня можно хоть как-то судить о том, каким был Сэм. Да и еще, я просто не мог удержаться. Я все повторял тогда: «Какой же ты идиот, Сэм, какой идиот, вот и лежи теперь под этим идиотским камнем с отколотым краем, потому что… Потому что ты просто идиот, Сэм», и не мог остановиться. Просто никак не мог заткнуться, а его не было рядом, чтобы заткнуть меня, потянуть за рукав, сесть в машину и уехать. Его не было рядом уже давно, и я даже сам садился в эту чертову машину, но тогда просто не мог.

Я ушел оттуда, кажется, вечером, - я плохо помню. И напился в номере, представляя, что где-то там на призрачной вечеринке, ведь у призраков обязательно должны быть вечеринки, иначе эта жизнь после смерти скучнее той последней оперы, на которую меня затащила последняя подружка, а ведь скучнее той оперы реально сложно что-то себе даже представить. Так вот, я представлял, что там, на призрачной вечеринке, Сэм тоже пьет за мое здоровье, и я тут пью за его упокой. У них там, у призраков, упокой обязательно должен быть, как наше здоровье. Ну, вроде чем мертвее призрак, тем на самом деле он здоровее по их призрачным меркам. Так что я пил за его призрачное здоровье. Пусть не оплошает там вместе с Джули.

Да, я, кажется, не говорил еще о Джули. Джули Стивенс – жена моего брата. Они познакомились, когда Сэм подыскивал себе жилье в этом самом Нарато. Она пекла отличное печенье и постоянно пыталась напоить меня лимонадом, в который я подливал виски, когда она не видела. Я так и не знаю, было ли у них с Сэмом хоть что-то общее, кроме ребенка, но она была красивой маленькой штучкой, и я все-таки был за него рад.

Я потом много думал, случилось ли бы все также, если бы он не решил тогда уехать. Ну, после Демона с перекрестка и всей той истории, которую я все собираюсь рассказать, но никак не решусь. Каждый, наверное, об этом думает. Отец тоже, скорее всего, потом много думал, что бы было, если бы он не заснул перед телевизором тогда. Я даже посмотрел «Машину времени», правда, по этому фильму выходило, что хрен ты кого спасешь, даже если вернешься в прошлое. А Бобби так просто покачал головой – нет, я этого не видел по телефону, но Бобби постоянно качает головой, будто воспитатель в детском саду – и сказал, что я буду таким же идиотом, как Сэм, если предприму еще что-то вроде той глупой сделки, я же знаю, чем она закончилась.

Я-то знаю, я и тогда знал, ну или, точнее, представлял, ну или, точнее, понимал, что ничем хорошим оно закончиться не может. Только вот хорошее – оно тоже у всех разное, оборотни вон любят клыки поточить об людские шеи, и попробуй скажи им, что это плохо. А я не то, чтобы себя с оборотнем сравниваю, но если с детства привык решать, что Сэм будет есть на завтрак, вопрос его жизни становится как-то не сложнее кукурузных хлопьев. Не в плане цены, а в плане уверенности, что ли.

Только тут все по-другому было. Тут со мной разговаривали не демоны с красными глазами, а полицейские в синей форме, и распорядитель в офисе, постукивающий ручкой по бумагам, будто время отсчитывал, словно я у него последние минуты отнимаю. Тут мне показали заключение о смерти, написанное по всем правилам, и заметку в газете, а проезжая мимо их дома, я увидел объявление о его продаже.

Наверное, именно тогда я понял, что мой мир, мир сверхъестественного на самом деле куда милосерднее.

Я до сих пор не знаю, стал бы я забирать Сэмми с собой, если бы не приехал повидать его именно в тот момент. Я никогда не жаловался на свою жизнь, на отца или на переезды, мне и в голову такое не приходило. Вы же не жалуетесь, что вам приходится в туалет ходить по три-четыре раза на дню. Против естества ведь не попрешь. Для меня наша жизнь была сродни сортиру. Неприятно, но необходимо, а протестовать так вообще глупо. Но даже зная это, я всегда понимал, что ребенку лучше жить в нормальной семье, где бы на завтрак его не кормили гамбургерами из ближайшего Макдональдса, а за ужином ему бы не приходилось разгребать внутренности какого-нибудь очередного монстра.

Но когда я приехал в это место, где дети ждут, пока им не найдут приемных родителей, и меня отвели к Сэмми как друга семьи, и я увидел его, то сразу понял, что он поедет со мной. Он сидел за столом и складывал из Лего игрушечный домик, разноцветный такой, из желто-красно-зеленых кирпичей с пупырышками. И вся комната была похожа на муравейник, кто-то из пластилина лепил, кто-то в шахматы играл, две девочки в стороне передвигали какую-то мебель в кукольном доме. За столом в самом углу сидела воспитательница, или управляющая, или надзиратель, я уж не знаю, как там у них называется эта должность. И Сэмми был вроде обычным ребенком среди таких же детей, у которых нет родителей, сидел за столом под желтым улыбающимся солнцем, вырезанным из картона.

Он даже не вспомнил меня. А кто бы вспомнил, если в последнее наше свидание он описал мне штаны и срыгнул на воротник? Посмотрел на меня хмуро, прищурившись, прошептал: «Здравствуйте» и пристроил крышу своему домику.

Я вывел его в туалет, его ведь еще не учили, что нельзя уходить с чужими дядями, а женщина за столом рассматривала какие-то буклеты с образцами то ли ковров, то ли обоев, и ее, видимо, тоже этому не учили.

Я посадил его в Импалу и дал по газам.

Он свернулся на заднем сидении, все еще сжимая в руках недоделанный игрушечный домик.

К тому времени я уже проходил чуть ли не по всем статьям в файлах ФБР и полиции разных штатов. Похищение ребенка? После убийства с отягчающими – это такая мелочь. К тому же, в ту ночь я перестал быть Патриком Кастело и снова стал Дином Винчестером. А Дин Винчестер, как известно, не имеет к Сэмми Джордану никакого отношения.

Мы не сразу уехали из города. Я не знал, что делать с ребенком. Я даже в детстве никогда не просил отца купить мне собаку, это вотчина всегда принадлежала Сэмми, Сэму. Она и здесь принадлежала ему, от носа до длинных завивающихся ресниц и острого подбородка, Сэмми целиком принадлежал ему.

Единственное, что я мог тогда сделать – это подойти к проблеме с другого конца. Нас с Сэмом с детства так учили: если не знаешь, где находится тварь, подумай, где бы она сама хотела находиться больше всего, метод эмпатии для принятия решений, так называл этот способ Сэм.

Метод эмпатии к четырехлетнему ребенку вылился в две пары джинсов, несколько упаковок нижнего белья, три футболки и куртку. А также энное количество молока и детского питания и одного плюшевого медвежонка, которого Сэмми тут же забросил под сидение.

За все это время он задал мне один-единственный вопрос: «Где мои папа и мама?» Как раз когда я выезжал за черту города, а он вроде бы спал. Я услышал вопрос и посмотрел в зеркало заднего вида: он сидел в мятой, наполовину расстегнутой рубашке, а на щеке у него был большой красный след от обивки. И он не плакал. Наверное, не понимал еще, что произошло, но я понимал и того меньше. Для меня дети начинались со слез и заканчивались горшками. Этот мальчик, забравшийся на сидение с ногами и сложивший руки на коленках, казался мне Люком Скайуокером, по ошибке попавшим во «Властелина Колец».

Я остановил Импалу, забрался к нему на заднее сидение и обнял. Он не сопротивлялся, но и не пытался обнять меня в ответ. Мне казалось, я мог раза четыре обхватить его, настолько он был худой. Весь в Сэма – высокий и тощий. Наверное, перерастет меня к четырнадцати.

Мне было жутко неудобно, локти то упирались в спинку сидения, то задевали подголовники передних. Сэмми сидел, не шевелясь, сцепив руки и будто пытаясь сложиться пополам, так сильно сутулился. А я пытался понять, зачем я увез его, и что мне теперь с ним делать. Он мог бы стать хорошим охотником, только я не собирался растить из него охотника, наша семья давно выплатила все свои кредиты по этой части в небесную канцелярию. Он мог стать моим племянником, только в моей жизни слово «племянник» использовалось, чтобы получить информацию от друзей или коллег погибших. Он мог быть просто сыном Сэма, он и был им, но в этом ответвлении реальности я хоть убей не мог понять, зачем ему нужен я.

Я отвез его на кладбище.

Я могу придумать столько объяснений этому простому действию. От наивного – чтобы он попрощался с родителями - до глупого – чтобы Сэм увидел, что его сын со мной. Ни о чем таком я не думал ни в тот момент, ни сейчас. Я отвез его по одной простой причине – так проще было ответить на его вопрос, где родители.

Он поджимал кулачки в длинные рукава рубашки и молча стоял рядом со мной, разглядывая надгробия. И, казалось, мало понимал, что от него требовалось. Он был мне по пояс - макушка спутанных темных волосы и коричневые кеды. Я присел рядом с ним и сказал:

- Твои папа и мама умерли. Теперь ты будешь со мной.

Он обернулся. Уголки его губ были измазаны засохшим детским питанием, а на носу сидела козявка.

- Я хочу писать, - вот и все, что он ответил мне на заявление о смерти своих родителей.

 Отправлено: 18.11.07 19:51. Заголовок: 2. Я продолжал охот..

2.

Я продолжал охотиться. В наше время не так сложно найти сиделку на несколько дней, только платить не забывай, а дела можно выбирать недалеко от города. Думаю, многие могут спросить, зачем я вообще охотился. Передо мной не маячил Демон, мне за это не платили деньги, по большому счету, я вообще ничего за это не получал, кроме отбитого отдачей плеча и переломанных костей.

Наверное, мне просто не хотелось выходить на пенсию. Знаете, я вообще не считаю, что починять сапоги до старости - это благородно или очень вдохновляет. Но если ты умеешь делать ровный шов по коже и ловить размер ноги на глазок, и это единственное, что ты на самом деле умеешь, а цветы там в саду у тебя засыхают через неделю, и каша то пригорает, то выливается через край, от этого сложно отказаться. Можно называть это привычкой, на самом деле, как удобно, так и называй, а я уже ведь говорил, что плохо избавляюсь от привычек.

Я даже научился разговаривать с Сэмми. Тот сначала отвечал мне односложно и вообще, больше заботился об игрушечном грузовичке и том, чтобы я не кормил его хлопьями (наглец терпеть не мог хлопьев, за которые был готов душу продать в свое время его отец). А потом мы как-то раз смотрели телевикторину. И там был вопрос про оборотня. Такой дурацкий, ну, знаете, нормальный такой вопрос: «Как называют людей, которые в полнолуние превращаются в волков?». И я многое им мог рассказать на этот счет, и про волков-то они загнули, ну кто в своем уме мог решить, что люди так вот за несколько секунд могут почти что в собак превратится? От волчьего у оборотней разве что клыки с когтями, да и те я бы не стал сравнивать. Но Сэмми посмотрел на ведущего внимательно и сказал: «Оборотни. Мне папа рассказывал». И все. А больше я ничего не добился от него, хотя тут же настучал призрачному Сэму по заднице за то, что пугает ребенка почем зря. Не историю же любви он ему рассказывал, в самом деле.

Я потом пытался узнать, что еще говорил ему отец. Может быть, тот ему сказки на ночь рассказывал, но Сэмми заявил мне, очень серьезно посмотрев прямо в глаза: «Я не люблю сказки. Они ненастоящие», выключил настольную лампу и перевернулся на бок, закутавшись в одеяло.

Я ему даже позавидовал тогда. Мои-то сказки все как на подбор были настоящие. После той истории с трикстером, я даже в Русалочку был готов поверить, ну или хотя бы поискать средства, как ее убить, просто на всякий случай. С другой стороны, мои сказки имеют одно дурацкое свойство: как только ты начинаешь в них верить – ты вырастаешь. Забавное свойство сверхъестественного мира переворачивать все с ног на голову.

Сэмми не любил спорить. Этим он очень сильно отличался от Сэма. Я не знал Джули, но мне почему-то кажется, что и на нее он был не особенно похож. Нет, он не соглашался ни с чем просто так, малыш был упрямее меня в мои лучшие годы. Но либо он считал, что спор бессмысленный, либо ему было лень доказывать свою правоту - во всяком случае, после нескольких реплик сгоряча он затыкался и только кивал на все мои фразы. Это смешно вообще было. Представьте, вы пытаетесь доказать ребенку, что нельзя жрать зубную пасту из тюбика.

- Сэмми, так не делают, - говорю я, потрясая перед ним полупустым тюбиком.

- Вообще никто? – он сидит перед тобой смирно на диване, наклонив голову на бок, и будто с интересом ждет, что я еще придумаю.

- За всех не поручусь, но нормальные дети так точно не делают.

- Нормальные взрослые не спят с ножами под подушкой и не писают в умывальники, - уверенно заявляет он в ответ.

И вот что тут ответишь, если ссать тогда очень хотелось, а туалет был занят.

- Паста вредна для здоровья, - пытаюсь я подойти с другой стороны.

- Зачем тогда мы чистим ею зубы?

- Чтобы они были крепкие и белые.

- Может, тогда крепким и белым станет все, что у меня внутри!

И на этом разговор с ним на самом деле можно считать законченным. Дальше он просто выслушивает меня и кивает, кивает, кивает. А я ведь знаю, наглец завтра опять пожрет весь тюбик, и слава богу, если хоть саму упаковку оставит.

- Будешь жрать пасту, отберу отвертки! – вот и весь разговор.

Отвертки были еще одной его любовью, после пасты. Он находил им такие применения, что я начинал всерьез опасаться за его рассудок. Вот кому бы, например, пришло в голову делать из отверток дом? Или сооружать слова? У него на столике стояло склеенное из отверток «Добро пожаловать», а для кого и кому это «Добро пожаловать» предназначалось, я так и не понял. А еще он играл ими в солдатиков, у него целый набор был, я дарил ему разные отвертки на все праздники и, наверное, скоро его можно было бы в Книгу рекордов Гиннеса занести по количеству собранного. А солдатиков я пытался ему настоящих подарить, но он сказал, что они пластмассовые и не похожи на людей, а отвертки похожи, потому что у них разноцветные задницы и тупые головы. «Дин, ну ты же сам говорил, что у всех людей абсолютно тупые головы!»

Насчет отверток я переговорил с одной продавщицей из отдела мясных продуктов, у нее тоже сын был, да и сама она еще ничего так была, так вот, она заверила меня, что беспокоится нечего. Ее сын, например, очень любил рыбалку, и у них в ванной постоянно разная рыба плавала. Так что отвертки – это еще ничего страшного, после них хотя бы чешуя в разные странные места не залазит.

На самом деле, мы не так много общались с ним. Поддельными кредитками много не заработаешь, особенно если живешь на одном месте, а с ребенком от копов убегать не так сподручно. Поэтому я устроился работать автомехаником, заодно там и Импалу можно было чинить, если что, к тому же, отверток было дофига, так что Сэмми тоже любил мою работу. И еще была охота.

Я уезжал где-то раз в два-три месяца, обычно на выходные, хотя иногда приходилось задерживаться подольше. Я оставлял Сэмми полный холодильник, кучу комиксов и дочку соседки в качестве няньки. Был бы он постарше, оценил бы мой жест куда сильнее - видели бы вы эту дочку! Но так хотя бы кто-то за ним присматривал, чтобы он не проткнул себе этими отвертками дырку в неположенном месте.

Иногда я боялся, что за нами придут. Демонам мы уже были не нужны, к тому же, на демонов я на всякий случай и не охотился, в мире столько всякой живности, что можно было позволить себе привередничать, да и охотники все как на подбор были съехавшие с катушек. Мало ли, могли решить, что Сэм родил нового антихриста. Охотники на самом деле куда большие параноики, чем демоны. Те уверены, что у них хватит сил справиться почти с любым, потому не особо обращают внимание на тех, кто им не угрожает напрямую. Охотники же по большей части - запуганные люди, которые не находят ничего лучшего, чтобы справиться с прошлым, чем резать глотки и лить серебряные пули. Все это «мы спасаем жизни» настолько отдает сеансами психиатрии, что блевать тянет. Они боятся демонов, но еще больше они боятся демонов не узнать.

Поэтому я обычно держался в стороне от их баров и ярких дел. В конце концов, не на памятник себе работаешь, а количеством убитых меряются только подростки в компьютерных играх. А о самих охотах рассказать особо нечего. Они - как секс: либо ты все видел и все знаешь, либо тебе не помогут даже самые подробные рассказы.

Я отдал его в школу, хотя мне и пришлось подделать несколько бумаг и дать пару взяток, чтобы никто не задавал лишних вопросов. Сначала я боялся, что у него не будет друзей. Или что его будут задирать в классе, он же так и остался высоким и худым, хлипенький дай боже. Я, конечно, научил его драться на всякий случай. Я отправлял его лупить грушу, когда нормальные родители отправляют детей в угол. Но против пары-тройки бугаев у него не было шансов. К тому же, держать язык за зубами я его так и не научил, попробуй научи ребенка тому, с чем сам едва справляешься. Но он приходил домой без синяков и даже с увлечением рассказывал, что нашел Африку на глобусе, так что я успокоился.

Потом у него даже появились друзья. Мальчик с кучей тетрадей с жирафами, и еще мальчик с ручками, у которых наконечник был в виде машинки. Я даже попросил у него одну такую. Я подкармливал их гамбургерами. Они обычно запирались у Сэмми в комнате и тайком что-то обсуждали. Я уже начал волноваться, не решат ли они устроить в школе клуб «Бешеных отверток» или «Жирафов-людоедов», или еще что похуже, но все было тихо.

Меня несколько раз вызывали в школу. Не скажу, что это было часто - нашего отца вызывали куда чаще, правда, в основном по моей вине, но и другое случалось. Один раз Сэмми устроил забастовку на уроке истории. Он отказался мне рассказывать, почему. Стоял в кабинете директора, уставившись на табличку с его именем, и молчал. Надо сказать, у директоров до этого я бывал только в его роли, поэтому сидеть в кресле было жутко не удобно, так и хотелось вскочить и замереть рядом с Сэмми. Да еще и сидение было скользкое, кожаное и какое-то выпуклое посредине, так что задница постоянно съезжала куда-то вглубь. Разговор не клеился, разозленная учительница с гнездом шпилек на голове требовала отстранить Сэмми по крайней мере на две недели.

- Он умудрился подговорить весь класс, - сказал директор, поправляя на носу круглые, как у Гарри Поттера, очки.
Я только покачал головой и попытался бросить укоризненный взгляд в сторону Сэмми.

Следующие две недели я учил его, чем карбюратор отличается от аккумулятора.

Ему нравилось спать в креслах, примостив голову на подлокотнике - ноги полностью помещались на сидении. Случалось, его было нельзя найти, потому что со стороны двери все кресло загораживала спинка. Он смотрел там мультики и разные документальные фильмы про подводный мир. Ему почему-то очень нравились водолазы и эти жуткие кислородные баллоны, похожие на огромные длинные яйца.

Еще он любил машинное масло. Собственно, это было не так странно, я вот люблю запах краски, а у многих от него голова болит. Но Сэмми обожал пачкаться в машинном масле. Он помогал мне чистить и мыть Импалу, а также подавал всякие инструменты, пока я валялся под ней. Говорил, что это очень похоже на фильм «Скорость», а я почти так же крут, как Киану Ривз. Я не стал рассказывать ему, что хоть Киану Ривз и крут, но при виде сверкающих красных глаз наверняка бы в штаны наложил.

Но ни Киану Ривз, ни я никогда не могли тягаться с его отцом. Как раз со школы он начал расспрашивать о Сэме, причем делал это очень осторожно, будто боялся, что я не стану ничего рассказывать. Мы смотрели первого Человека-паука по телевизору, когда он впервые спросил: «А мой отец умел так?». Это был очень странный вопрос для мальчика. Мне казалось, обычно они спрашивают что-то вроде: «А кем был мой отец?» или «А куда делся мой отец?», или какой-нибудь такой же стандартный, будто из анкеты для приема на работу, вопрос. Но не Сэмми. И я тогда даже не знал, что ему сказать. Нельзя же было просто ответить: «Нет, Сэмми, ползать по небоскребам и ткать задницей паутину твой отец не мог, зато у него случались клевые видения о людях, зарезанных летающими ножами и с оторванными оконной рамой головами». А сказать, что «Сэм был хорошим человеком», у меня язык не поворачивался. Не то, чтобы он им не был. Просто это было очень далеко от того, кем он был на самом деле.

В итоге я все-таки приучил его к сказкам. И перенял его тактику. Я говорил, что Сэм умел драться, как Риддик, а стрелять, как Джейсон Борн. Просто потом повторял про себя, что ни Риддика, ни Борна все равно не существует, так что Сэм может не задирать нос. Иногда я рассказывал ему о наших прошлых охотах. Конечно, не называя вампиров вампирам, а стригу стригой. Но Сэмми любил меня слушать, он закутывался в одеяло и сидел как король в огромном пуховом плаще по центру кровати. И в тот момент он был очень похож на Сэма, с приоткрытым от любопытства ртом, широко распахнутыми карими глазами, с чуть вздернутым носом и почти такой же родинкой на щеке. Сто лет назад он так же сидел на кровати, спрятав в вигвам из одеяла пульт от телевизора, а я, сидя напротив него, старался засунуть окончательно замерзшие пятки под его одеяло. Мы играли в игру «угадай, кто появится в телевизоре, если его включить, не глядя на пульт».

Старые вещи Сэма я хранил в подвале. Нет, не те вещи, которые джинсы, или там часы, или какие-то записные книжки. А то, что могло еще пригодиться. Его пистолет или обрез, которые мне были не нужны, а выкинуть рука не поднималась. Ноутбук, за который я так и не смог заставить себя сесть, но собирался отдать Сэмми, вот уже несколько лет как собирался. И две книжки по демонологии. Ну и еще по мелочи всякого. Я туда почти никогда не спускался, и Сэмми ни разу в жизни не привел. Не потому, что не знал, как объяснить книжки про демонов или огнестрельное оружие, мои пистолеты-то он видел, просто не его это было. Пусть Сэм хоть сто раз был его отцом.

Если я скажу вам, что никогда не думал, насколько все это нечестно – вы можете взять с меня сто долларов за чистейшую ложь. Та самая настоящая авария случилась еще в две тысячи пятом, когда в Импалу врезался в грузовик, а я умер потом в больнице. Возможно, отец не мог поступить иначе, я ведь уже не имею права говорить, что не понимаю его. Но ведь никто нам тогда не говорил, что если взять на себя роль бога, потом будет очень сложно вернуться к роли человека. Я научил Сэмми водить машину в девять лет и ходить по компасу в семь. И большего я не мог ему дать.

 Отправлено: 18.11.07 19:51. Заголовок: 3. К тому времени я..

3.

К тому времени я уже и забыл, как это бывает – вдруг. Сэмми исполнилось тринадцать, он уже был чуть выше меня, постоянно таскал из моего шкафа кожаную куртку, был лучшим математиком в классе (я смеялся, что в нашей семье до этого бухгалтеров еще не водилось), умудрился пару раз разбить фары Импалы и упрятал под кровать целую стопку «Плейбоев» (если бы он посоветовался со мной, я бы подсказал ему что получше). Ничего из этого не было для меня неожиданностью. Я хорошо помню Сэма в его возрасте - с Сэмом, пожалуй, было даже сложнее, учитывая весь этот сверхъестественный налет.

Но однажды я не смог разбудить его с утра.

Под окном сигналил школьный автобус, пронзительно и глухо, хуже любого будильника. Я стоял около его постели и шлепал его по щекам, оставляя красные отпечатки, тряс за плечи, обливал водой и орал. Он почти не дышал. Солнце в окно било так ярко, что казалось, у него блестят ресницы, а кожа светится изнутри. Я сел перед его кроватью, больно ударившись коленями об пол, и взял за руку. Пульс был, еле слышный, отдавался в моих пальцах, в ушах, в висках. Мне даже на миг показалось, что это мой пульс, но нет, мое сердце колотилось куда сильнее.

Врач приехал только через два часа. Покрутился возле него, обложив всю кровать какими-то приборами, так что Сэм стал похож на новогоднюю елку, покрутил в руках блокнот с рецептами, почеркал что-то ручкой и выдал: «Ваш сын в коме». Как будто я сам до этого не догадался к тому времени. У врача был застегнутый не на те пуговицы пиджак и заляпанные очки. И я подумал, что никогда особо не доверял врачам, так что нет смысла начинать сейчас.

Он предложил госпитализацию. И подвезти нас на крутой тачке с мигалками. Я послал его на хуй. Точнее сказал, что подумаю.

К тому времени послать я уже был готов даже себя. Потому что таким идиотом не был, наверное, с тех времен, как одна вампирша заманила меня к себе и чуть не заставила принудительно стать донором крови. За несколько лет я совершенно умудрился забыть, что кома, особенно в моем доме, никогда не может наступить просто так. Называй это чутьем, или законом Мерфи, да хоть люциферовым башмаком, но я уже был уверен в том, что здесь не обошлось без чертовщины, пусть датчик ЭМФ молчал, что твоя мертвая бабушка, а следов серы я нигде не нашел.

Я сидел перед его кроватью и бессмысленно разглядывал простыни. Простыни надо было сменить, к слову. После врача на тумбочке остались пустые упаковки из-под шприцов, пачка бинтов (хотя зачем человеку в коме бинты?) и счет на круглую сумму, потому что медицинской страховки у нас не было.

На лице Сэмми проступил нездоровый красный румянец, а губы будто вымазали помадой. Еще немного - и он стал бы похож на клоуна: такой же бледный и накрашенный. Черные круги под глазами и впалые щеки – будто он не спал уже месяц, длинные волосы, которые прикрывали уши (Сэмми не любил стричься), и чуть посиневшие ногти.

Я сел в подвале между лопатой и газонокосилкой и начал разрывать старые коробки. Дневник отца обнаружился где-то в третьей, между спущенным футбольным мячом и детскими рисунками Сэмми. Я приладил фонарик на край ящика и стал читать. Хотелось чихать, от пыли яркого света фонаря слезились глаза, в дневнике отца я нашел только три упоминания о коме. Стрига, джин и еще одна тварь, которая питалась жизненной энергией. Все три случая не подходили к Сэмми. Стрига появлялась через окно, но на нашем не было ни одного следа, к тому же, Сэмми не болел, просто спал; джин обычно забирал жертв к себе и пил кровь; то существо оставляло на груди жертв точки от зубов, а у Сэмми их не было.

Я так и сидел там на банках с краской, древко лопаты упиралось мне в спину, когда увидел силуэт в дверном проеме. Высокий, плотный, ну, в том смысле, что не просвечивал, - и по тому, как плавно он загораживал свет, идущий из коридора, было понятно, что он приближается. Под рукой оказалась только лопата, зато она была железная, что немного уравнивало наши шансы, окажись этот силуэт призраком.

Он вошел в свет фонарика как раз тогда, когда я ухватился за древко. Порванные на коленях штаны, байковая рубашка, лицо Сэма. И тогда я ударил. Лопата прошла по груди, оставляя рваный разрез и след дыма, свивающегося вокруг него кольцами. Призрак протянул ко мне руку, знакомые глаза смотрели с удивлением, а потом он мигнул несколько раз и исчез.

Я никогда не считал тварей садистами, или, если на то пошло, мазохистами, - призраки вообще очень практичные существа. Охотятся рядом с домом, никогда не заходят за границы своих возможностей и очень четко знают, чего хотят. Я так и осел на пол, ровно на то место, где стоял, держась за лопату, что твой средневековый рыцарь за меч.

Когда воздух передо мной сгустился еще раз, будто кто-то тесто месил, и сложился в фигуру, я все еще стоял на коленях. Я успел приподнять лопату, когда он сказал:

- Дин, стой, - вытянув руку, защищаясь.

- Чего ты хочешь?

- Только поговорить, больше ничего. Ты же знаешь, что лопатой меня все равно не убить.

В конце концов, это было здраво. Меня-то убить можно было даже и без лопаты, а я еще был жив.

Я сел на пол, подтянул фонарик и направил на него. Он выглядел как Сэм, мой Сэм. Встрепанные волосы, маленький шрам на виске, морщинка между бровями.

- Я надолго. Так и будем сидеть в подвале?

- Кто ты?

- С возрастом у тебя появилась близорукость или склероз?

- Паранойя.

Он поджал губы и кивнул.

- Выход только один. Поедем на кладбище

 Отправлено: 18.11.07 19:52. Заголовок: 4. Мне хотелось одн..

4.

Мне хотелось одновременно нестись из этого города и остаться там жить. Мы проезжали знакомые витрины, автобусные остановки, здание цирка с конем на круглой крыше, полицейские посты, которые я все выучил, когда впервые забирал Сэмми. Мы проехали старый дом Сэма, который как раз был по дороге из города, там в саду поставили белую беседку и сделали круглый маленький фонтан. Хозяев не было видно, но я почему-то был уверен, что это какая-то милая вдова, учительница, наверное.

Мне казалось, что как только я выеду за черту города, он пропадет. Обязательно должен пропасть, слишком зеленые крыши домов и слишком ровные дороги без единой выбоины. Такие города снимают в фильмах о проклятиях и временных петлях, и люди в них улыбаются и машут руками до тех пор, пока ты не оглянешься назад из-за поворота и не увидишь только голую равнину. Я не оглядывался, конечно. Не хватало еще устроить себе полный «Сайлент-Хилл» в придачу к «Шестому чувству».

Сэмми кашлял на заднем сидении, рядом со мной стоял пакет с гамбургерами из закусочной. На нем был нарисован петух, выглядывающий из красного круга. Я перевернул петуха лицом к дороге. Завернутая сверху бумага была похожа на панковский ирокез.

Так мы и выехали из города – я, петух и Сэмми.

В городе Ньюсберри, штат Массачусетс нас встретили транспарантами и толпой воздушных шариков. Кажется, они отмечали день города или что-то в этом роде, такое же незначительное и местечковое, как их жареные куриные ножки в панировке. Воздушные шарики блестели на солнце и улыбались нарисованными на них лицами. Две пары изобразили небесный поцелуй красного и зеленого, пририсовав им языки. Дорогу к ближайшей гостинице я спросил у огромной надутой головы медведя в бейсболке. Голова медлительно кивала, раскачиваясь на ветру.

Сэмми, завернутый в белую простыню, с выглядывающим из-под нее толстым воротом свитера, высунулся наружу из окна так, что в машине осталась только его задница, прикрытая измятыми белыми складками ткани. Ему махали и всовывали в руки шарики, которые он тут же отпускал. Под колесами машины было столько резины, что хватило бы на безопасный секс для всего Китая.

Я снял комнату и сгрузил Сэмми на кровать. Он пока еще был достаточно слаб и передвигался, как на длинных ходулях – очень осторожно, очень медленно и очень прямо. И кашлял все время, вытирая рот рукавом и судорожно сглатывая.

Кашлять он начал с самого кладбища. Когда я вернулся уже утром, он стоял рядом с машиной, завернутый в ту самую простынку, стучал зубами и кашлял, держась за живот обеими руками. Когда я дошел до него, он повис у меня на руке, уткнувшись куда-то в бок, и так и кашлял мне в куртку. А потом его вывернуло мне на ботинки.

В номере на окнах были жалюзи. С одной стороны белые, будто кто-то протирал их тряпкой, с другой стороны настолько пыльные, что по ним можно было рисовать. Жалюзи напоминали мне дорожную рекламу со сменяющимися картинками, только с ручным управлением. Вертишь регулятор – реклама Вольво, паркующегося у супермаркета напротив, в другую сторону – рекламная пауза белым полотном, опять – из магазина вывозят огромную коробку с надписью Sony.

У Сэмми поднялась температура. Он спал на дальней кровати, завернувшись в два одеяла и покрывало, и его знобило. Я принес ему таблеток, купил чая и разной жидкой пищи, которую можно было быстро приготовить. Таблетки пришлось всовывать в него чуть ли не силой, он с трудом глотал и непроизвольно сжимал челюсти. И лоб его весь пошел морщинами, наверное, от боли. Я посидел с ним некоторое время, все щупая температуру, которая не спадала.

Сэмми очнулся к вечеру. Сел на кровати, часто моргая и вытягивая шею, как гусь, и выпил залпом целую кружку чая, которая к тому времени уже остыла. Посмотрел на меня, на застеленную кровать рядом со мной и на дверь, а потом спросил очень серьезно:
- Я призрак?
Я даже жалюзями от неожиданности щелкнул.
- С чего ты так решил?
Температура немного спала, лоб был хоть и мокрый, но не такой горячий уже.
- Я помню, как ложился спать вечером, ты еще наорал тогда на меня, что я забыл гараж закрыть, а потом проснулся на кладбище. Причем херово мне было так, будто я точно умер, - сказал он и откинулся на подушки, закрыв глаза.
- И ты думаешь, что на тот свет тебя доставили на машине.
Сэмми улыбнулся с закрытыми глазами.
- Я хочу чипсов. Можно мне чипсов? Ну, если на том свете не запрещено есть жареную картошку?
Я подоткнул под него одеяло и выключил светильник.
- На том свете не знаю, но в моей комнате ничего, кроме бульона, в ближайшее время тебе не светит.
- Лучше б я тогда на самом деле умер, - буркнул он и отвернулся.

Ночью сквозь жалюзи просачивался свет фонарей, реклам и фар. Мне все казалось, что я иду по кладбищу куда-то, ноги гудели, а если закрыть глаза и протянуть руку – то подоконник оборачивался камнем под пальцами. Сэм громко дышал и ворочался, на автостоянке кто-то безуспешно пытался завести машину, мотор противно визжал и дох, я ловил пальцами разноцветные огни с вывески супермаркета и угадывал марки проезжающих мимо машин.

Сэм проснулся среди ночи, зашелся в кашле, свесившись с кровати. Я придерживал его за плечи, пока он не успокоился и не уткнулся мне в шею. У него были мокрые губы и нос. Я уложил его осторожно обратно на кровать и уже почти ушел обратно на свою сторону комнаты, когда он спросил:
- Когда мы вернемся домой?
Я во всей этой темноте только и видел, что его нос да плечи.
- Скоро, Сэм, спи.

Я так и не лег в ту ночь. Наверное, привык уже, Сэм ведь не спал, так что и я почти не спал рядом с ним. Мы даже умудрились один раз сыграть в карты. Положил перед ним его руку рубашками вверх и поднимал поочередно те, на которые он пальцем показывал. Это ему, правда, не помогло, я все равно выиграл у него сто виртуальных долларов и один фант, где попросил его просунуть руку через бампер. Рука, торчащая из-под капота, стоила целой ночи слепого покера! Я даже пожалел, что мимо в тот момент никто не проехал.

Я и в эту ночь раскинул тур. В конце концов, какая разница, все равно самому карты двигать, а спать не хотелось. Сэмми вздыхал и шмыгал носом. «Мой роял бьет твою пару», - громко шептал я в сторону кровати, а Сэм недовольно сопел мне в ответ.

На каком-то участке пути все дороги обязательно кажутся тебе прямыми. До первого поворота или до линии горизонта, после которой уже ничего нет. Сэм как-то рассказывал мне о какой-то новой модной теории, вроде того, что реально только то, что мы видим. И если ты видишь линию горизонта – это на самом деле конец дороги, а за ней белая пустота и обрыв. Точнее, это я представлял там обрыв, Сэм говорил, что, по его мнению, там начинается космос и полный вакуум. Правда, ему тогда было лет четырнадцать, а я возводил глаза к потолку и протягивал, что «ну поооолный вакуум» на самом деле в его голове, ведь я тоже не могу ничего в ней разглядеть.

Мы проезжали фермы и поля, будто расчерченные по бумаге, ровные, с пробором тонких тропинок. Какая-то пара с биноклями на шее голосовала у дороги, сидя на больших зеленых рюкзаках, они вскочили, как только мы подъехали чуть ближе, и Сэмми помахал им, а парень бросил в нас каким-то бумажным пакетом, это я увидел уже в зеркало заднего вида.

Сразу после них был перекресток, и вообще-то, нам нужно было ехать прямо, не сворачивая. А дорога направо вела в город «Террингтон», Сэм вычитал в путеводителе, что этот город считается центром магии и колдовства, а в самом центре там невиданной силы статуя, которая заряжает тебя жизненной энергией. «И лампочки в этом городе загораются от плевка», - закончил он со смехом.

Я уже говорил, что все дороги на самом деле прямые. Я и свернул туда, в город Террингтон, и мы опять поехали вперед.

В маленьких городах центр города никогда не является географическим центром. Это они по приколу так его зовут, наверное, чтобы, пока ты туда доберешься, смог получше рассмотреть их новую школу и здание мэрии. Будто белый забор и пара клумб может кого-то убедить, что этот город - самый лучший. Мы ехали по улицам, как по хэллоуинскому лабиринту. Ты, наверное, хоть раз да бывал в таком. Пластиковые графы Дракулы да бумажные мумии по углам. В этом городе на каждом повороте стояли указатели улиц с диснеевскими персонажами. Поверь, если ты хоть раз видел Дональда Дака с надписью «Собер-стрит» вместо зубов, тебе не страшны даже Восставшие из ада.

Проспекты врут, оказывается. По тому самому центру города, который на самом деле чуть ли не на противоположной окраине, стояла какая-то треугольная балда с перекладинами, огороженная натянутой проволокой. Балда напоминала мне неудавшийся вигвам неудавшегося индейца с хорошими связями на металлургическом заводе. Сэм открыл окно со своей стороны и с интересом наблюдал за какой-то группой, которая играла прямо под этой самой балдой, и вообще, смотрелась там крайне органично в своих черных куртках и с разрисованными гитарами.
- Вот видишь, никакой тебе магической статуи, - сказал я его макушке, - и плевки жителей экологически безопасны.
Я все ждал, что он развернется, брякнет что-т

 Отправлено: 18.11.07 19:53. Заголовок: 5. Я смотрел на дом..

5.

Я смотрел на дом, как на чужой. Скамейка на веранде с забытым на ней журналом, который столько раз промокал под дождем, что почти слился со скамейкой размазанной грязью бумажных страниц. Почерневшие перила, задернутые занавески, мячик на крыше, который еще очень давно закинул туда Сэмми. Красный маленький мячик на черепичной крыше.

Я достал из кармана ключи в какой-то уверенности, что они скорее всего не подойдут. Что я ломлюсь в чужой дом, где, наверное, сейчас смотрит телевизор семья. Но ключ подошел. Дверь открывалась чертовски медленно. Я не знаю, что я думал там увидеть, за этой дверью. Пустой дом, или скошенные сгнившие ступеньки на второй этаж, разломанную мебель и незнакомый мне диван. Мне казалось, что где-то там на крыше на самом деле висит камера, а я смотрю в видоискатель и вижу, как мужчина открывает ключом дверь. Спецэффекты, тишина, по всем правилам сейчас должен раздаться резкий звук и крик мужчины. Ничего не происходило. Я увидел знакомый диван и коричневую лестницу на второй этаж, на которую падал свет из окна в гостиной. Мы вошли.

На весь дом будто наложили какой-то фильтр – глухие, темные цвета, витающая в воздухе пыль. Я отмечал все – ковер, на который наступал так осторожно, будто ожидал по меньшей мере полевую мину, выключенный телевизор с серым экраном, пара фотографий на столике – я и Сэмми, я и Сэм. Я смотрел на них так, как рассматривают фотографии воры, собирающиеся грабить дом - с интересом, со злобой, с некоторой жалостью даже. Я положил ключи на тумбочку, как делал уже несколько лет, вспоминая, как делал это уже несколько лет. Это было правильно, все кладут ключи на тумбочку, кинул куртку на диван, обернулся на Сэма, который топтался на пороге и осторожно смотрел на меня.

- Иди в свою комнату, - сказал я. Кажется, так я должен был сказать, во всяком случае, это были первые слова, что пришли мне в голову. Он помчался вверх по лестнице.

Я прошел на кухню. Она оказалась чистой, будто нетронутой. Ни единой тарелки или чашки на столе, закрытые шкафчики, ровный ряд ножей в подставке, стулья плотно придвинуты к столу, два полотенца висят на крючке. Я провел по ним рукой, щупая материал. Обычные вафельные полотенца, которые стоял по два доллара за штуку в любом супермаркете.

Я открыл дверь в ванную – две зубные щетки в стаканчике, крем после и до бритья, бутылка одеколона. Все на своих местах. Все очень похоже на обычный мотель, если не думать, что этот одеколон на самом деле мой, эта зубная щетка с динозавром на конце – Сэмми, эта бритва – моя, а в зеркале на шкафчике отражаюсь именно я. Вы когда-нибудь пытались знакомиться с собой в зеркалах? Я очень советую попробовать как-нибудь. Первое впечатление, говорят, самое верное.

Я поднялся по лестнице, держась за перила, слушая, как скрипят подо мной некоторые ступеньки. Четвертая скрипит, только если наступать ровно посредине, я помнил это, а шестая - если совсем справа. Все действительно оказалось именно так - четвертая посередине, а шестая справа. На минуту можно было даже представить, что обладаешь даром ясновидения.

Я открыл дверь в свою комнату, просто толкнул ее и стоял несколько минут, разглядывая кровать, а точнее, только коричневое покрывало на ней, сплошное коричневое пятно.

Я буквально ворвался в комнату Сэма, мне нужно было убедиться, нужно было увидеть собственными глазами. Он сидел на кровати, перед ним лежали его отвертки – огромный ящик, который я выдал ему, он на нем записывал маркерами разные цитаты из фильмов, которые ему понравились. И в итоге весь этот ящик был расписан, как стена под граффити. Он ждал, что я скажу что-нибудь. Я молчал. На его тумбочке все еще была та склеенная из отверток надпись «Добро пожаловать».

Я все повторял про себя, что это просто иллюзия, я уже бывал в таких, весь этот красивый чистый дом не может быть моим, этот мальчик не может быть Сэмом, он совсем не похож на Сэма, у Сэма совсем другой подбородок, не такой острый, и совсем другие глаза. Это может быть какой-то монстр, какая-то сверхъестественная тварь, которая заняла его место, это может быть призрак или демон, может быть, это демон. Я прошептал «Кристо» еле слышно, все разглядывая этот ящик с отвертками и не в силах поднять глаза. Желтые, зеленые, красные рукоятки этих отверток мелькали перед моими глазами детской каруселью, я сжимал дверь, чтобы не упасть.
- Дин, - сказал мальчик, - давай закажем пиццу на ужин?

Я бежал так быстро, что почти не видел, куда бегу. Перед моими глазами все сливалось – золотистый паркет превращался в обои, обои сливались с дверьми, двери - с лестницей, я дергал ручки, цеплялся руками за углы, держался за стены, я бежал.

Кажется, я упал в итоге на лестнице в подвале. Последняя четкая картинка, которую я помню – большая стиральная машина с барабаном, который напоминал мне живот беременной женщины. А потом я скатился по лестнице и упал лицом в пол, и перед глазами все окончательно слилось.

Я не потерял тогда сознание, не отключился, ничего подобного. Я лежал на полу в подвале, дыша досками, застывшей краской и парой тряпок, испачканных в машинном масле. И видел Сэмми, как он водил Импалу, еле дотягиваясь ногой до педалей, и мне приходилось помогать ему, буквально наступать своей ногой на его, как руль в его руках казался огромным, как он любил нажимать на сигнал. И это была моя жизнь, так же, как это был мой дом.

Одно хорошо в подвалах – в них всегда темно. Даже если ты включишь единственную лампочку, больше в подвалах все равно обычно не ставят, она осветит только самый центр, пару коробок, несколько граблей. А в углах все равно будет темно. Я не включал лампочку, чтобы лишний раз не искать углов, мне просто нравилась сама мысль о том, что темно будет независимо оттого, что я делаю. Хоть что-то будет независимо от того, что я делаю.

Я слышал Сэмми, который стучался в дверь и говорил что-то, а потом уходил. Я не отвечал. Я слышал Сэма, который стоял рядом со мной и шептал, что зимой в Аду даже бывает прохладно. Я не знал, что из всего этого правда. Может, и призрака его на самом деле никогда не было.

Я даже не знаю, сколько я провел там. Не думаешь же ты, что я тогда смотрел на часы?

Я честно не знаю, как просить у тебя прощения, как пытаться объяснить то, чего я сам до конца не понимаю. Я сижу в темном подвале среди всех тех предметов, которые складываются в человеческие жизни. Я могу рассказать тебе о каждом, только ты сам прекрасно знаешь, что нужно делать со сломанным телефоном или лопатой без рукояти - этот телефон, к слову, сломал ты сам.

Я до сих пор вижу Сэма рядом с собой, он улыбается и кивает мне, словно я только что под чутким его руководством научился складывать и вычитать дроби. Я не смотрю на него, я знаю, что его нет. Он говорит со мной, рассказывает, как там наверху. Говорит, что присматривает за Сэмми, что с ним все в порядке. Обещает сводить меня на концерт Джона Леннона, с которым успел неплохо подружиться. Спрашивает, как я.

Я спрашиваю его, сложно ли было провести тот ритуал, сложно ли было убить меня. Он говорит, что был уверен - ему удастся выкрутиться. И что Люцифер не так страшен, на самом деле он похож на толстого стриптизера в подвальном клубе. Я верю ему, я всегда ему верил.

Я спрашиваю его - могу ли я все исправить? Он качает головой.

На самом деле, там за коробками ничего нет. Там стоят доски, которыми я все хотел подновить пол в мастерской. Я нарисовал на них маркером два глаза, нос и дугу. Иногда мне кажется, что это Сэм. С ним хорошо разговаривать, всегда было хорошо разговаривать. Сэм умеет слушать.

Мне кажется, что ему неудобно там в углу, и я переношу его поближе, чтобы мы сидели лицом к лицу. Сэм улыбается, я знаю, что он верит в меня, верит, что я смогу все исправить. Я не хочу его подводить, я читаю книжки.

Все становится так просто, когда я наконец понимаю, что надо делать. Сэм подсказывает мне выход, говорит, что на самом деле, это все не так сложно, как кажется поначалу. Нужно только все подготовить, нужно только быть уверенным. Я вполне уверен, мне больше ничего не остается. Я рисую, Сэм смотрит.

Он обещает мне, что после этого с Сэмми все будет в порядке, и с ним тоже. Про себя я не спрашиваю, он вряд ли ответит. Нужно только не забыть ничего, главное не забыть ничего. Я не добавляю «опять».

Когда все готово, я отношу Сэма чуть подальше, чтобы его не задело. И пишу.

Я только хочу сказать тебе, Сэм, Сэмми, если ты когда-нибудь прочитаешь это, что я всегда заботился о тебе, заботился о тебе, как мог. Как только все закончится, с тобой все будет в порядке.

А сейчас мне надо идти. Скоро начнется ритуал. Я слышу, как ты спускаешься по ступенькам.

 Отправлено: 18.11.07 23:18. Заголовок: Вообще-то я не люблю..

Вообще-то я не люблю винцест - мне оно скучно.
Но Найя, это очень, очень, очень здорово!!! И стилистически, и настроенчески, и вообще. Отличный текст и отличный, очень правильный конец. Спасибо.

 Отправлено: 18.11.07 23:54. Заголовок: :sm11: speechless ..

speechless

я не буду тебя убивать - не за что.
язык, стиль, форма - очень сильно, действительно сильно, и я даже уже не знаю, не уверена, не эта ли вещь у тебя на данный момент самая лучшая.
эмоциональный посыл - донесла и вбила в голову, как тот гвоздь.
сюжет - ну что ж, что же делать, если и так оно тоже могло бы быть... ты права, фик действительно "не для всех", как тот артхаус, и многие его не поймут или начнут жалиться "ах зачем убили сэмми" и тыды, но тут вопрос подхода. я только что прочла вещь, которую, скорее всего, никогда больше не перечитаю, потому что это тяжело в первых раз и будет еще тяжелее в следующий, но я не жалею, что прочла, даже рада - это именно тот ангст-макси, каких русский фэндом-СПн, кажется, еще не видел.
будь готова, что тебя покусают.
но я - в восторге, пусть и в грустном.
и - спасибо за в некотором роде подарок, совпало очень с моим ДР:))) было что почитать, счастье есть.

 Отправлено: 19.11.07 01:01. Заголовок: это безумно и затяги..

это безумно и затягивает. читать - как выплывать из водоворота, никто гне знает, насколько хватит сил. не представляю, как это тогда писалось. спасибо

 Отправлено: 19.11.07 01:30. Заголовок: Замечательный текст;..

Замечательный текст; кроме самой сюжетной линии, цепляют эти "дорожные зарисовки", отрывочные, действительно воспринимающиеся как мелькающий за окном машины пейзаж и как мгновенные фотоснимки "на память". Вообще, "кинематографическое" впечатление от текста, и это очень-очень здорово, т.к. стиль соприроден канону ))
И манера повествования от первого лица хороша, суховато и пронзительно, и безжалостность, и жалость героя по отношению к себе чувствуются.
Спасибо )))

 Отправлено: 19.11.07 02:10. Заголовок: ная, я тебе уже сего..

ная, я тебе уже сегодня все говорила, повторю еще раз: спасибо тебе, что моя чуть не раскроенная о ванну голова после такого озарения нашла выход в этом.
ты замечательная, что взяла на себя муку воплотить такое


еще с идеями можно будет?

 Отправлено: 19.11.07 08:20. Заголовок: Это... Это жутко. Кр..

Это... Это жутко. Красиво. Больно. И реально.
Спасибо.

На нормальный отзыв меня, кажется, не хватит...

 Отправлено: 19.11.07 10:09. Заголовок: Най, фик просто потр..

Най, фик просто потрясающий, честное слово, хоть ты меня им просто раздавила.
Написано очень хорошо - если начинаешь читать, то оторваться не возможно. Понравилось, что ты прописала столько деталей - фик с ними стал совсем живой, если понимаешь, о чем я ))) Цитировать самое понравившееся я не буду, потому что получится очень много.

Честно говоря, мне до последнего не хотелось верить, что все закончится, как закончилось - я даже сходила и уточнила у флудера. Оно понятно, что по-другому здесь быть бы не могло, наверное, да? Дин совершенно сумасшедший, совершенно. За него уже страшно с середины фика, а, может, и с самого начала. И у тебя получился очень хороший Сэмми, и Сэм.

Словом, спасибо тебе большое! ))) Это очень здорово.

 Отправлено: 19.11.07 15:17. Заголовок: Amon заметь, ты мне..

Amon
заметь, ты мне уже на второй винцест говоришь, что винцесты не читаешь ))))
спасибо на самом деле!

shadRo
для меня это уж точно самая сложная вещь, которую я писала когда-либо, и по форме, и по языку и по общей идее. Так что если удалось - я безумно просто рада!
подарок какой-то очень нерадостный получился только (((

Aerdin
ну как ) я до сих пор не уверена, что по пути не растеряла остатки своего разума, а так вроде ничего, в порядке.
остались только логи длинных истерик и две попытки все бросить ))))

Kaibran
спасибо!
на самом деле кинематагрофичность получилась совершенно случайно, такой задумки не было ) но я очень рада!

freedom
оставь ванну в покое )))
и еще раз тебе спасибо за идею, ну ты понимаешь, без нее бы ничего не вышло ;)

даже нужно! ) только придумай в следующий раз что-то романтичное, а? отдохнем душой )))

Valery
спасибо! :)

koneko
Ох, спасибо тебе огромное!

я на самом деле понимаю, что мне как автору объяснять конец не очень то следует, но на самом деле я хотела оставить его несколько неодназначным. Принимая во внимание состояние Дина, мало ли, что могло на самом деле случится потом? и чем бы кончилась это сделка? я специально оставила его открытым, додумать можно, что угодно, а эта история заканчивается так )) так что...
за Сэмми отдельное спасибо! это все-таки ОМП, которым всех пугают обычно ) так что очень за него боялась )

 Отправлено: 19.11.07 17:05. Заголовок: Naya K, что правда?)..

Naya K, что правда?)) Это типа что-то еще с ДНСа, да?)))
Ну вот так получилось, что ты мой единственнолюбимый автор винцестов, смирись)))))

Знаешь, к вопросу про конец - я его трижды перечитывал. И у меня три разных версии происходящего. И отлично, что это именно так. Дин-сумасшедший, Дин-самоубийца и Дин-перед-ритуалом. Очень тяжелое, и очень такое как надо.

 Отправлено: 19.11.07 20:09. Заголовок: Эх, не жалеешь ты чи..

Эх, не жалеешь ты читателей, Найа - каждая новая история воспринимается как удар поддых и надолго застревает в памяти. Очень страшно, и очень честно - это диново медленное погружение в безумие. И веришь безоговорочно, потому что эта его страшная всепоглощающая любовь, похоже, определяет всю его сущность и все его существование.

 Отправлено: 19.11.07 20:19. Заголовок: Безумной красоты и ш..

Безумной красоты и шизофреничности текст (люблю грамотную шизу) получился:)
Сорри, с каноном ассоциируется весьма условно, но стиль и язык - просто слов нет, как хорошо. Спасибо за сорванную крышу:)

 Отправлено: 19.11.07 22:40. Заголовок: Naya K пишет: подар..

Naya K пишет:

цитата:

подарок какой-то очень нерадостный получился только (((

глупости! ты же знаешь, я ценю в фиках не столько эмоциональный посыл и ХЭ, сколько силу эмоционального посыла, язык и качество и труёвость текста!

 Отправлено: 20.11.07 01:57. Заголовок: Amon c 27 августа )..

Amon
c 27 августа )
ничего, вот напишу я какой-нибудь бессмысленный романс, и уже не придется мириться )))))))

Лилит
я больше не буду? )

как раз, когда я уже была в самом конце фика, ты написала тот пост про Дина, который чуть ли не краткий пересказ всего фика )) я его даже перечитала несколько раз, никак поверить не могла ))

verutzi
спасибо ))
что до канона... ну я не претендую, хотя вот лично я сама вижу и такой вариант, иначе бы не написала. он укладывается в мое представление о персонажах, но хорошо понимаю, что в чье-то может и не укладываться )

shadRo
тогда я рада ))

 Отправлено: 20.11.07 08:50. Заголовок: Naya K, то есть, мне..

Naya K, то есть, мне заранее смиряться с фразой "вообще-то я терпеть не могу романс, но....?"))))

 Отправлено: 20.11.07 09:06. Заголовок: Да, текст замечатель..

Да, текст замечательный. Идея очень свежая и неоднозначная, при этом великолепный стиль.
Только вот сильный перегруз смыслообразующими факторами на единицу текста. Если бы выбрать что-то одно из того, что ломало судьбы героев - было бы ещё сильнее и ярче.
А так чувствуется, всё же, перебор. Хотя за силой эмоций его почти не воспринимаешью