Перекресток

Это рыжее чудовище появляется в их жизни так же незаметно и неотвратимо, как это – кажется – свойственно всем кошкам. Не то чтобы они были в этом уверены: обычно их интересы в бытовой зоологии находятся несколько в другой области. Котяра просто прыгает сзади аккурат на кассеты между сиденьями, поскальзывается и с истошным воплем валится на колени к Сэму. Все это на скорости в шестьдесят миль в час, естественно. И принимается мурчать как маленький трактор, невозмутимо дергая ушами на раздающееся над головой нецензурно выраженное негодование Дина.

При попытке найти заразу и выкинуть у ближайшего же мотеля оказывается, что обнаружить очень рыжую пушистую сволочь в не такой уж большой Импале – задачка даже не для Винчестеров. По крайней мере, получасовые поиски и фальшивое шипение «кис-кис-кис» не приносят никакого эффекта. Впрочем, кот все-таки пропадает – ровно до того момента, как, собираясь на очередную охоту, они открывают багажник с оружием. Приплюснутая желтоглазая физиономия – «Можно, я пожму руку тому, кто заехал этой сволочи кирпичом по наглой морде?» - ехидно ухмыляется с пакета с солью. Пол-литра сливок со святой водой котяра вылакивает с явным удовольствием.

Предупредив их яростным шипением о появлении очередного призрака совсем не с той стороны, откуда ожидалось, невыносимо самодовольным выглядит не только тварь, но и распушенный как ершик хвост. Примерно к середине следующей недели Дин наконец почти смиряется с кошачьим присутствием в машине, что выражается в подчеркнутом взаимном игнорировании – тем более, что персидский Урод на удивление прилично себя ведет: не линяет, шастает по свои кошачьим делам в кусты и, кажется, даже ловит мышей и пауков в подвалах придорожных мотелей, не отказываясь, естественно, от восторженных взвизгов, тисканий и блюдечек со сливками, принесенных уборщицами, официантками и даже администраторшами. Сэм, этот предатель, чешет Урода за ухом, непрерывно острит на тему их с Дином сходства и зовет Гарфилдом. Следует признать, что с появлением рыжей заразы братец стал спать намного спокойней.

Только поэтому еще через месяц (занюханный городишко рядом с Салемом, канун Хэллоуина. Дерьмо) Дин лениво поворачивает наконец голову на надоедающее нудное мяуканье у двери. И вскакивает, как укушенный, потому что Урод держит в зубах ключи от Импалы. С чем и выскакивает в коридор. Гонка с препятствиями растягивается километра на полтора, после чего эта скотина что твой Боинг взлетает на верхушку старого граба, растущей совсем рядом с каким-то двухэтажным домом на отшибе. Матерясь сквозь зубы и клятвенно обещая употребить-таки чей-то хвост как шомпол, приходится лезть на дерево. Примерно на уровне подоконника, прямо под чуть развевающемся на сквозняке легким тюлем, с рукой, протянутой к следующей ветке граба, и ногой, уже собирающейся оттолкнуться, Дин застывает. И очень медленно и тихо подтягивается и садится на соседнюю ветку, прижимаясь спиной к стене дома.

-…случаев демонической активности. Двенадцать, Гарри! И это только в радиусе трехсот миль за последние тридцать лет! Такое ощущение, что местный аврорат вместо своих непосредственных обязанностей чешет яйца и дрочит на Playwitch! А магглы не слепы, что бы о них ни думали Министерства. Дошло до того, что они занялись зачисткой самостоятельно. Да, еще сквибы, латенты и необученные, но в основном – магглы! Представляешь, как, да? Из всех средств – соль, огнестрельное оружие и безграмотная бредятина из Википедии! Кстати, передай Луне мое «спасибо» за ее порошок, и не смей смеяться, я тоже отлично помню свой сарказм. Но стоило мне прикрепить к местности купленную карту и рассыпать его сверху, как реакция пошла. Я просмотрела газеты – именно в этих местах куча случаев…

Макушку холодит штукатурка внутренней стороны подоконника. Дин осторожно вытаскивает мобильник, полностью чистит флэшку и, включив диктофон, бесшумно кладет его на пластик наверху. Рядом что-то звякает и пушистое тычется в руку – Урод спустился с верхушки дерева и протягивает в пасти ключи. Круглые желтые глаза смотрят ехидно и понимающе.

Еще за полчаса – Винчестер-старший уже понял, что возмущенный женский голос с чистым британским акцентом наговаривает что-то вроде отчета на автоответчик – он узнает кучу вещей. Что большая часть того, с чем они сталкивались на охоте, вовсе не должна быть столь смертоносна, что, вследствие фрагментарности и смешения самых разных культур у части тварей здесь просто нет естественных врагов, что то, что написано на стодолларовой купюре, не соответствует действительности и на самом деле эту землю никто не хранит, потому что колонисты извели всех местных богов, а от их собственных толку чуть, и тихо про себя благодарит Господа за то, что Сэмми с его фирменным занудством и лексиконом стэнфордского профессора все-таки помог научиться более-менее сортировать в голове всю эту заумь. Потому что дама – да, за это время «эта злоязыкая ведьмовствующая сука» существенно мутирует – совершенно точно еще и ученый, помимо своей, так сказать, паранормальной принадлежности. Что на конференции по Рунологии в Салеме было адски скучно и что лучше бы она поехала сюда с мужем. Что граб, сцуко, твердый, и, пардон, задница уже затекла.

А заканчивается все просто и незамысловато: Урод нахально прыгает в комнату, и после радостного «Крукшенкс!» и возмущенного «Stupefy!» гребанный мир все-таки гаснет.
*Кот, который гулял сам по себе, Р.Киплинг