Отправлено: 23.01.08 01:14. Заголовок: На крови, авторы: shadRo и Alther, J2, NC-17, для verutzi

Название: На крови
Авторы: shadRo и Alther
Беты: Mar, Неф, moody flooder
Пейринг: J2
Рейтинг: NC-17
Дисклеймер: чужое

Написано по заявке verutzi, которая хотела:
- фик (авторский или переводной)
- основной пейринг J2, остальное не важно
- h/c или ангст с happy end, рейтинг любой

 Отправлено: 23.01.08 01:15. Заголовок: Лает, не качнется, ..

Лает, не качнется,
Все опять начнется,
Стало быть, живи
Стало быть, не рвется,
Никогда не рвется
То, что на крови.

Пикник, «Лакомо и ломко»

Эклз догнал его в узком переходе за сценой. Налетел необузданным вихрем едва сдерживаемой ярости, толкнул к здоровому деревянному ящику и зашипел:
- Ты что творишь, а?
Кругом громоздились декорации или тот хлам, что должен был стать ими в отдаленном будущем, а может наоборот, годился только на свалку – да черт их разберет, что за хрень валялась вокруг. Безумный игрок в бирюльки не смог бы вытащить ни одной деревяшки, не потревожив всей конструкции. А что, если подумать, самое идеальное место для выяснения идиотских вопросов.
- Ты чего? – Джаред ударился плечом об угол и недоуменно уставился на Дженсена, быстро прокручивая в голове, что такого особенно страшного он натворил за последнее время. По всему выходило, что Эклз должен пребывать в неведении относительно его главных грешков.
- Блядь, на хрена весь этот балаган, а? – Дженсен тяжело дышал ему в лицо, и Падалеки в очередной раз поразился разнообразию гримас, выражающих всевозможные степени гнева, которые могли складываться на вроде бы обычном лице партнера по съемкам. Глаза Эклза, усталые, покрасневшие, с тонкими морщинками в уголках – Дженсен всегда щурился, когда злился, зрачки расширялись, занимая почти всю радужку - казалось, сейчас заполыхают, как у истинного демона. Даже грим накладывать не надо.
- Остынь, что я сделал-то? – пробормотал Падалеки, пытаясь понять, каким образом так вышло, что он, будучи на полголовы выше Эклза, сейчас смотрит на него снизу вверх. – Эй, притормози…
Дженсен сделал глубокий вдох – с видимым усилием, явно пытаясь успокоиться, даже пару раз зажмурился.
- Объясни, зачем ты на меня опять вешался? – на полтона ниже спросил он.
- А что, слишком естественно? Испугался за свою ориентацию? – вызывающе усмехнулся Джаред и демонстративно облокотился на ящик, не обращая внимания на пыльную подпорку. – Или опять цепляешься к качеству моей игры?
Он улыбнулся – почти-сэмовской улыбкой из серии «я же неиспорченный парень, ты что, чувак?» но Эклз мрачно нахмурился в ответ и еще больше посуровел. Брови угрожающе сдвинулись.
- Лапать меня три раза за пятнадцать минут – это, по-твоему, естественно? – сдавленным шепотом спросил он, придвигаясь ближе, словно намереваясь раздавить – то ли весом, то ли авторитетом, разница невелика. Падалеки вовремя тормознул его на подходе, упершись ладонью в плечо.
- Если я горячий парень и без ума от тебя, то мой ответ - да. Это выучат скоро все, так что пора бы тебе запомнить, – хмыкнул Джаред, скользя взглядом по перекошенному лицу партнера. А потом добавил, разом посерьезнев: – А если ты проспал все внушения имиджмейкеров и ни черта не помнишь, то я напомню. Они требуют, чтоб мы изображали все эти гейские штучки – мы изображаем, по-любому, и с этого деньги имеем. Будем ходить с хмурыми рожами – потеряем аудиторию. Нет аудитории, нет рейтингов, нет бабла. Ну, что из всего этого тебе непонятно, детка?
Он, как обычно, перегнул палку - слегка, но и этого могло хватить… Падалеки уже нутром чувствовал, что Эклз сейчас взорвется от ярости и размажет его по заляпанному краской ящику от одного только тона, от слетевшего с языка намека, блин, от одного из сотен набивших оскомину намеков!
- Тебе что сказали?! – рявкнул на него Дженсен. - Один раз что-нибудь изобразить! Одного, мать твою, раза будет достаточно! Ты чем слушал? Задницей?
- Один - если кто-то тоже что-то там изобразит, так? И где? Снова я отдувался за двоих! Я очень ценю твою боже-сохрани-меня гетеросексуальность, - Падалеки выговорил слово нарочито старательно, по слогам, кривя губы в ухмылке, все больше срываясь в раздражение, в уже подступавшую, но пока еще преодолимую злость – не настолько, чтобы сжать одну руку на плече Дженсена и подкрепить свои возражения другой хорошим ударом в челюсть. Исключительно для уравновешивания ситуации. - Но имидж мы должны поддерживать вместе, а работаю над ним почему-то только я! Как будто я получаю неземное удовольствие оттого, что вечно изображаю жизнерадостного идиота и запрыгиваю на тебя на всех публичных мероприятиях!
Эклз на секунду подавился ответом, но, к сожалению, пауза оказалась недолгой.
- Так не запрыгивай, - он хватанул Джареда за грудки и встряхнул, как нашкодившего мальчишку. - Меня достало постоянно дергаться и ждать, что на меня откуда ни возьмись с размаху грохнутся двести пятьдесят фунтов живого веса!
Ответить относительно невнятного завтрака, кукурузных хлопьев и, мать его, неразжеванного как следует сэндвича – означало подлить масла в огонь, и Падалеки успел это понять раньше, чем озвучить.
- А что еще прикажешь делать? Опять обжиматься? – выбрав относительно безопасный вариант, огрызнулся он, но в последний момент все-таки не удержался. – Или ты хочешь, чтобы я уже наконец поцеловал тебя на публике, детка?
Каким чудом он не заржал над ошарашенным выражением лица Дженсена, он не знал. Как и того, когда успел перехватить почти занесенную для удара руку.
- Жду не дождусь, – выдавил Дженсен и презрительно покосился на захват. – И не нарывайся, пока зубы целы!
Не на шутку разозлившийся Джаред понял, что Эклза в этот раз зацепило серьезно. Ну и хрен с ним!
Он разжал хватку, оторвался от ящика, вытягиваясь в полный рост, угрожающе навис над Дженсеном и, наплевав на косившихся в их сторону парней из обслуживающего персонала, зашипел:
- Да пошел ты, Эклз, со своими претензиями! Серьезный драматический актер нашелся, заигрывать с толпой – это выше нашего достоинства, как же! Отснято двенадцать эпизодов, и остальных десяти с этой гребаной забастовкой может не быть! Так что засунь свою невинность себе в задницу и давай работай, мать твою! И кончай изображать из себя целку-невредимку на выезде, придурок! – под конец почти проорал он, наседая на Дженсена, не ожидавшего такого отпора. Эклз даже отступил на шаг, но как назло наткнулся на понимающий взгляд проходившей мимо девицы. Да, все это выглядело, как разборка между…
Эклз нехорошо улыбнулся и, выскользнув из личного пространства Падалеки, бросил сквозь зубы:
- Целка-невредимка, значит?

В следующий раз он снова вышел на сцену в футболке с аппликациями Сэма Винчестера во весь торс, только это не было предварительно обговоренным ходом, и Джаред на несколько секунд потерял дар речи. Впрочем, его бы все равно не расслышали сквозь шквал аплодисментов сумасшедших поклонниц.
И ладно бы только это, мать его! Так нет же – застенчивая улыбочка Эклза, которая могла бы показаться таковой лишь несведущим, для Падалеки была оплеухой, звучащей явным «отсоси». Падалеки ответил фирменной усмешкой и кротко пояснил прямо в камеру, что он думает по поводу футболки партнера по площадке.
С трудом обретенное равновесие, и без того шаткое подобие взаимодействия - или, скорее, его видимость, в очередной раз с треском и грохотом рухнули в тартарары.


Сказать, что они не переносили друг друга на дух – значило бы немногим погрешить против истины: иногда у них не получалось даже минимальной видимости партнерских отношений. И черт его знает, что было тому виной.
Может быть, Джаред – выносить его временами мог далеко не каждый, это признавали почти все и даже он сам – большой, шумный, мгновенно занимающий все пространство вокруг себя, не способный провести без движения больше трех секунд. Стоило Падалеки войти в помещение – и стены словно сжимались, потолок опускался, мебель собиралась вокруг парня исключительно для того, чтобы он задевал ее ручищами и носками ботинок. От его хохота хотелось сбежать и спрятаться – во время съемок этот смех, казалось, раздавался повсюду, то разрывая тишину павильона внезапным пистолетным выстрелом, то перекрывая разговоры съемочной группы пулеметной очередью. Он нес всякую чушь, слова выскакивали из его рта раньше, чем он успевал их обдумать. Он был чертовым жаворонком – ранние подъемы давались ему так легко, он выглядел по утрам таким свежим и отдохнувшим и так сиял улыбками, что руки так и чесались придушить бодрого придурка, резво гарцующего по площадке ни свет ни заря.
Дженсен был слеплен из другого теста, но не факт, что более легкого замеса. Выносить его тоже оказывалось непросто – отрешенный, флегматичный, то ли зажатый, то ли откровенно наплевательски относящийся ко всем вокруг, а может, и то и другое разом. В его характере было просто войти в помещение, сесть на стул в углу или у стены – и раствориться, чтобы о нем тут же забыли. Что и происходило благополучно, и Падалеки, разумеется, начинал нести всякую чушь, а потом Эклз с серьезным видом бросал одну из этих своих фразочек с двойным дном, или с тройным – так сразу и не получалось разобрать, что он имел в виду, - и все падали от хохота. Он продумывал каждое слово, каждую реакцию – играл даже в жизни или, наоборот, не играл, и от этого все только запутывалось - но все вокруг терпеливо ждали, пока этот тормоз сформулирует и выскажет мысль, преподносимую с таким видом, как будто все сказанное должно быть очевидно и понятно окружающим давным-давно.
Он даже был чертовой совой, словно назло Джареду! Ходил по утрам по площадке как призрак, хмурый, зевающий, хлебал бесконечные чашки кофе, щурился и огрызался, раскачивался только к середине дня – и тут же начинал сыпать своими дурацкими шутками и улыбками, как будто каждая стоила, по меньшей мере, сотню баксов.
Стоило ли напоминать еще одну прописную истину про противоположности? Не ту, что с притяжением, а про два груженых состава, движущихся друг навстречу другу со скоростью восемьдесят миль в час. По одной колее.
Где произойдет столкновение - у пункта Эй или Би? Интересно, кто-нибудь делал ставки?
Джаред презрительно скривился, когда они встретились в первый день – оба были в почти одинаковых голубых джинсах и рубашках; на следующее утро он гордо вышел на площадку в черных джинсах и толстовке с капюшоном, огляделся – и улыбка стремительно померкла. Дженсен сидел на стульчике в уголке с зажатой в руке трубочкой сценария, одетый в темные джинсы и толстовку с капюшоном, смотрел на Падалеки, и на лице его читалось нескрываемое возмущение.
Они сдерживались, сколько могли – оба, но на съемках "пилота" едва не покалечили друг друга, катаясь по полу темного павильона в попытке достоверно изобразить встречу братьев. Джаред был слишком напорист и резок в движениях, умело пользуясь преимуществом в росте, Дженсен – слишком ловок и по-кошачьи увертлив, не менее умело используя свою компактность. И обоих подогревало дурацкое желание выяснить, кто главный в стае. Как короткая инсценировка переросла в почти настоящий спарринг, никто не понял, но и остановиться не получилось. Под ругань помощника режиссера, визг ассистентки и треск ломающейся бутафории, не рассчитанной на подобный пыл актеров, Джаред заработал ушиб лопатки и несколько синяков, а Дженсен – ссадину на лице и вывихнутое запястье.
- Прости, не представляю, как так вышло! – громко повинился Падалеки, косясь на красного от бешенства помощника режиссера.
- И ты извини, не рассчитал, - сухо произнес Эклз, потирая руку, и тут же направившись к вытащившей аптечку ассистентке.
Чем дальше, тем больше - на съемках третьего эпизода Дженсен едва не утонул.
Он старательно нырял в озеро, изображая спасение ребенка, когда ногу вдруг свело судорогой. Остро закололо ребра, Эклз машинально хватанул воздуха – но вместо него в горло хлынула вода. Он крутнулся, забился, разрывая руками белесое ожерелье пузырьков уходящего вверх воздуха, и, задыхаясь, ослепнув, почти полностью потерял ориентацию. Но когда «почти» переросло в «окончательно», из взбитой коктейлем пенной хмари появилась ладонь. Дженсен практически приготовился увидеть и ее владельца - утонувшего мальчишку с бледной кожей и черными синяками вокруг глаз, а в следующую секунду пальцы вцепились в воротник его рубашки и жестко рванули его, выдергивая на поверхность. Он ничего не успел понять, мутная зелень резко сменилась казавшейся ослепительной чистотой сырого канадского утра, воздух резанул по глазам, обжег сетчатку, вызывая непрошенные слезы. Сквозь оторопь и ощущение нереальности происходящего до Дженсена донеслись испуганные вопли членов съемочной группы, кто-то подхватил его под руки, втаскивая в лодку.
Метрах в пяти поодаль на волнах спокойно качался меланхоличный Падалеки.
Это происшествие немного сбавило обороты их противостояния, но судьба мигнула габаритами и резко перестроилась в крайний левый ряд. И дала по газам.
Пилот успешно прошел испытания аудиторией, сериал вышел на экраны, неделя за неделей завоевывая все большую популярность, а в съемочной группе все чаще стали упоминаться расплывчатые "фанатки", которые со всей их расплывчатостью делали сериалу вполне реальные рейтинги.
Когда стало ясно, какая именно группа поклонниц делает часть вполне материализующихся в хрустящих долларах рейтингов, на площадке начали страшным шепотом обсуждать "слэш" и "винцест", опасливо коситься на актеров, а имиджмейкеры принялись загадочно улыбаться и раз за разом собираться на закрытые совещания.
После первых слухов о возможных рекомендациях этих долбанутых на всю голову имиджмейкеров в процессе съемок эпизода про перевертыша Джаред получил второй ушиб спины, синяки на шее и едва не схлопотал перелом челюсти после неудачного дубля с дробовиком у Импалы, потому что Эклз не рассчитал расстояние до партнера и силу удара. Но Падалеки недолго оставался внакладе – парой часов позже Дженсен с подачи партнера растянул связки и ушел с площадки прихрамывая, а на следующий день рентген показал еще и трещину в его ребре.
Когда продюсеры озадачились пиаром и активным увеличением этих самых всемогущих рейтингов, слова "слэш" и "винцест" стали уже открыто звучать на производственных предмероприятийных летучках. Когда слухи подтвердились, и Джареду с Дженсеном растолковали в деталях и подробностях, куда дует ветер – актеров долго не могли успокоить.
Даже топор войны между ними оказался на некоторое время зарыт.
- Я не подписывался на это! – орал Дженсен, позабыв про свою флегматичность, и едва ли не в первый раз повысил голос даже на ассистентку режиссера. О том, что выражения он перестал выбирать и озвучивал первое, что приходило ему в голову, имиджмейкеры догадались по количеству мата, вылившегося на их головы. - Я обязался играть роль Дина Винчестера, а не роль Дженсена Эклза, обожающего Падалеки! Я устаю от этого клоуна на съемках, а теперь я должен обниматься с ним, улыбаться и давать пищу для измышлений фанаток, добровольно подставляясь под его штучки? Да он же меры не знает, идиот, а мне потом жить с такой репутацией, работать?… Да видал я его в гробу вместе с ебаными рекомендациями, и вас там же! - оказывается, простого слова «нет» прежде такому сдержанному Дженсену категорически не хватало.
В кои-то веки Джаред полностью с ним соглашался.
- Что?! Нет, вы что? Я не буду! – ну, может, экспрессия присутствовала не в таком количестве. - Он же начнет выкобениваться и все испортит, а я останусь виноват, я же должен буду вытягивать внимание фанаток один за двоих! Что значит "почему"? Вы что, искренне верите, что этот тормоз будет играть на публику, с его-то самомнением? Да никогда в жизни наш принц кровей до такого не опустится!
Но как бы они не возмущались и не отнекивались, в контрактах черным по белому прописывался и пункт «добровольного» подчинения руководству, так что актерам пришлось и обниматься, и улыбаться, и давать пищу для измышлений фанатевших девиц всех возрастов, и играть на публику.
Имиджмейкеры разработали простую, но эффективную стратегию, включавшую в себя легенду о том, что Падалеки и Эклз стали друзьями не разлей вода едва ли не с первого дня съемок. До актеров доводилась четкая проработка каждого мероприятия вплоть до последнего жеста, слова, до каждого поворота головы, до распоследнего малозаметного взгляда. Отныне они должны были одеваться в едином стиле, не менее одного раза за интервью демонстрировать телесную и духовную близость на грани фола, завуалированно поддерживать домыслы поклонниц и выдавать на публике заранее заготовленные "случайные" двусмысленные слова с немедленными попытками взять их назад.
После нескольких таких выступлений парни начали дергаться, едва заслышав краем уха слова "слэш" и "винцест", от аббревиатуры "J2" из уст имиджмейкеров у Дженсена на лбу появлялась морщина, которой позавидовал бы даже Большой Каньон, а улыбка Джареда приобретала жалкий потрепанный вид.
А потом выяснилось, что второму сезону быть, и актеры и съемочная группа уже не знали, радоваться или переживать – напряжение на площадке достигло точки кипения, после которой в замкнутом пространстве относительно небольшой группы людей непременно должен был произойти взрыв. Пространство между Эклзом и Падалеки почти потрескивало, любой предмет, к которому они прикасались, словно накалялся, во время семейных признаний в кадре воздух явственно сгущался и только что не дрожал маревом. Каждая милая улыбка, обращенная одним из «Винчестеров» другому, едва не трансформировалась в звериный оскал, каждые последующие братские объятия угрожали того и гляди превратиться в беспощадное удушение.

 Отправлено: 23.01.08 01:15. Заголовок: Когда около съемочн..

Когда около съемочного павильона в очередной раз раздалось Дженсоново: «Твою мать, Джаред!», приглушенное восторженным лаем и визгом собак Паделеки, стало ясно, что в сложном деле примирения обнаружился еще один подводный камень, больше похожий на бикфордов, мать его, шнур к двум тротиловым шашкам.
- Джаред! – прорычал Эклз, едва удерживая за ошейники радостно рвущихся собак. Сдержать порыв здоровенных псин на вытянутых руках оказалось задачей не из легких, и часть воинственного пыла Дженсена списывалась на это недюжинное усилие. – Джаред!!!
Явно обеспокоившись судьбой любимцев, Падалеки выскочил из трейлера с болтающейся на шее футболкой – не успел даже просунуть руки в рукава.
- Чего? – он удивленно уставился на помятого Эклза, чьи джинсы носили следы близкого знакомства с грязными собачьими лапами.
- Какого черта ты спускаешь своих чудовищ с поводка? – тот, наморщив нос, отстранял от себя приседающую и виляющую хвостом, донельзя довольную Сэди.
Хёрли, скачущий с другой стороны, восхищенно повизгивал.
- О-о-о… - взвыл Джаред и кинулся к Сэди. – Детка, ты что делаешь, а?
Собаки в унисон захлебнулись возбужденным лаем и рванулись из хватки Дженсена, легко опрокинув того на землю.
- Твою мать! – Эклз выпустил ошейники из рук и, пытаясь подняться, получил напоследок по морде виляющими хвостами. - Да что ж такое-то!
Псины скакали вокруг, тыкались холодными носами в руки, норовили облизать хозяина – в общем, излучали искренний незамутненный восторг.
- Сэди! – громко возмутился Падалеки, одобряюще трепля собаку за уши. – Девочка, как не стыдно, как ты себя ведешь?
- Хреново она себя ведет! – гневно заорал Эклз, ловя наскакивающего на него Хёрли. – И этот тоже!
Хёрли вдруг отскочил, фыркнул на расшалившуюся Сэди, юлой мечущуюся у ног Джареда, и припал к земле.
- Черт, нет, пошел вон! – Дженсен не рискнул продолжить и выставил перед собой руки, отступая. – Падалеки, забирай своих чудовищ, немедленно!
Не одернутый окриком хозяина, Хёрли подобрался, сделал один длинный прыжок к Эклзу, встал на задние лапы и точно рассчитанным жестом толкнул его в грудь грязными передними. Дженсен присел, потерял равновесие и грохнулся оземь, увлекая пса за собой.
- Сэди, фу!!! – настиг их вопль Падалеки, едва успевшего остановить вторую собаку.
Хёрли торопливо лизнул оскорбленного Дженсена в нос, развернулся и бросился обратно.
- Твою мать! – вытирал тот обслюнявленное лицо. - Падалеки, мать твою!
- Так, а ну-ка пойдемте отсюда, ребятки… - заторопился Джаред, не оглядываясь. - Сэди, Хёрли, домой! Прости, Эклз!
- В третий раз, в третий гребаный раз они это делают! – возмущался Дженсен, тщетно пытаясь избавиться от следов на одежде. – Не можешь уследить за ними, так какого хрена держишь?
- Извини! – крикнул в ответ Падалеки, закрывая первый сыгранный раунд из длинной череды последующих моментов.

Летний перерыв в съемках, на который все так надеялись, не принес желанных перемен.
За первую неделю съемок Падалеки умудрился еще дважды не углядеть за собаками, и Эклзу пришлось возвращаться в трейлер переодеваться, пугая членов съемочной группы бессвязной руганью.
Во время съемок первого же эпизода второго сезона Дженсен, неловко повернувшись, уронил тяжелую доску для спиритических сеансов на ногу Джареду, вызвав у того бурю эмоций и непечатных выражений на весь павильон.
После этого на общем собрании режиссеров со сценаристами из сценария вырезали практически все моменты, в которые братья Винчестеры дерутся друг с другом, и скрепя сердце переписали сцены, демонстрирующие братскую любовь и семейное единение – в ущерб фансервису, но в надежде доснять второй сезон, не потеряв одного из двух ведущих актеров.

Несмотря на все меры предосторожности, атмосфера на площадке с каждым днем накалялась всё больше.
Неизменной спутницей ассистентов и помощников стала аптечка – большой жестяной ящик, доверху забитый перевязочными материалами, средствами от ушибов и растяжений и упаковками с успокоительным для режиссеров и особо впечатлительных из числа обслуживающего персонала.
Члены съемочной группы привыкли к состоянию постоянной нервотрепки и готовности в любой момент схватиться за брандспойты, чтобы разливать «братьев» после очередной ссоры или сцены братской любви. Расход тонального крема у гримеров резко увеличился после того, как во время съемок ключевого эпизода серии Bloodlust Эклз не рассчитал силу, и удар в челюсть на первом же дубле свалил Падалеки на пол. Джаред тогда еще вскочить не успел, а на скуле его уже багровел кровоподтек. Ассистенты с воплями ужаса бросились к «Сэму», но Падалеки только сердито рыкнул на суетящихся людей, вырвал из рук издевательски предупредительного Эклза ледяную бутыль с водой, прижал к щеке и, сверкнув глазами, ушел в свой трейлер.
Сцена последующей драки со Стерлингом Брауном обошлась без эксцессов, несмотря на то, что Стерлинг сперва долго посмеивался и предлагал выдать ему шлем, а потом демонстративно разминался, тренируясь уклоняться. Аптечка не менее демонстративно высилась на куче реквизита в стороне, рядом с контейнером со льдом и чемоданчиком гримера. И рядом с хмурым Падалеки, которому пытались придать неизбитый вид вот уже битых полчаса – синяк приобрел угрожающие размеры и действительно засинел.
Но съемка сцены прошла как по маслу – Дженсен откатал драку практически с первого дубля, уверенно ведя партнера по площадке и не причинив тому особого вреда. Несмотря на пару недобрых шуточек, отпущенных Джаредом в самый неподходящий момент, жертв и разрушений удалось избежать, что лишний раз подтвердило тот факт, что сам по себе Эклз для окружающих безвреден.
Потом был четвертый эпизод, с рабочим названием «Afterlife», и никто не поверил, что Дженсен сам оступился на лестнице, когда Дин – и Сэм позади него - спускались в подвал зомби. Широко взмахнув руками, Эклз неловко поскользнулся и едва не слетел кубарем с верхней ступеньки. Падение с крутой «подвальной» лестницы на бетонный пол не прошло бы бесследно для здоровья Дженсена, на этом потом сошлись все свидетели, и Эклз избежал посещения больницы только благодаря шедшему сзади Падалеки – тот вовремя ухватил его обеими руками за шиворот, словно ребенка или одного из своих ретивых псов. И немедленно отпустил, как только Эклз твердо встал на ноги – бросил воротник и встряхнул ладони, будто прикоснулся к чему-то не слишком приятному. Оброненное Дженсеном негромкое «спасибо» по шкале благожелательности стояло недалеко от брезгливого жеста Джареда.
После этого случая между актерами, казалось, наступило перемирие – Эклз уже не фыркал презрительно на качество игры Падалеки, а тот, в свою очередь, не дергал его по утрам, сонного и нервного. Вся съемочная группа выдохнула, режиссеры почти успокоились за сцену в пятом эпизоде с видениями Сэма – там ведь Дин должен был подхватывать Сэма и практически таскать на себе.
Начало съемочного дня не предвещало беды – Дженсен весьма аккуратно обходился с Джаредом, тот, в свою очередь, благоразумно хранил молчание, будто задеревенев в «братских» объятиях. Эта заторможенность и не нравилась режиссеру, раз за разом заставляющему актеров переигрывать сцену и в рабочей горячке не замечавшему, как от дубля к дублю накалялась атмосфера.
Гром грянул после того, как проведенная кем-то из рабочего персонала девица в шутку не слишком громко, но достаточно отчетливо воскликнула: «Да поцелуй же его, наконец!»
«Дин» с «Сэмом» шарахнулись друг от друга, и тут же схлестнулись – на словах, быстро перешедших в потасовку, и успели обменяться несколькими полновесными ударами, прежде чем их растащили.
В этот момент всем стало мучительно ясно, что ничем хорошим съемочный день не кончится.
И не кончился-таки – в половине десятого вечера Джареда увезли на «скорой» с переломом правой руки.
Вынужденный перерыв в работе был потрачен на то, чтобы сценаристы еще раз переписали и предельно сократили сцену с видениями; кроме того, в связи с ограниченной дееспособностью Джареда пришлось переписывать и все последующие серии – он, будучи правшой, просто не мог теперь выполнять большинство трюков, да он даже пистолет в руке не мог держать! Как и язык на привязи - и к съемкам восьмой серии второго сезона Эклз на досуге досконально изучил уголовное право в части сроков за причинение тяжких телесных повреждений и убийство в состоянии аффекта, а также – по пунктам – смягчающие обстоятельства, могущие повлиять на решение суда.
Наглый взгляд и фирменные усмешки Падалеки в этот список не входили.

«Кроатона» боялись, кажется, все – режиссеры, сценаристы, съемочная группа, Эклз и Падалеки. Как можно снять выжимающую из фанатов слезы, трагическую, пронзительную сцену прощания, если в глазах обоих плещется злорадное желание завершить наконец дело и прикончить «брата» собственными руками прямо здесь и сейчас? Джаред все еще баюкал свою сломанную руку, Дженсен отыгрывал экшновые постановки за двоих, заменив партнера по съемкам в большинстве изначально предназначенных ему сцен. Падалеки злился, вынужденный упускать шанс проявить себя в полную силу как актера жанра «экшн», он не мог не беситься, потому что теперь ему в двойном объеме досталось то, что он периодически вынужден был через силу отыгрывать и раньше – трогательные сцены, бросаемые в топку под названием «фансервис», заумные разговоры с камерой о какой-то чуши, понять которую не могли даже сценаристы, изображение серьезных размышлений перед ноутбуком или на пассажирском сидении Импалы, а так же пресные сцены допросов свидетелей. В общем, необходимость работы «щенячьими глазками» на радость фанаток добавить Паделеки хорошего настроения никак не могла.
А Дженсен адски уставал. Он играл, считай, две динамичные тяжелые роли, каждое утро вставал – и начиналось по новой, казалось, весь съемочный день он бегал, прыгал, рыл могилы, дрался, стрелял и снова бегал-прыгал-дрался, в то время как не менее злой Джаред, впериваясь в него крайне достоверным гневным взором, проникновенно допытывался про «не собирался ли ты на самом деле продать душу, Дин?». Только толстенные бутафорские фолианты в его руках останавливали Эклза от искреннего ответа. Ну, и, возможно, слабое чувство вины при виде повязки на руке Джареда.
Как бы там ни было, под гневными и укоряющими взглядами руководства «Кроатоан» они таки отыграли - не сговариваясь, отыграли так пронзительно, с таким обилием слез и страдания в глазах, так безбожно затянув сцену, словно упиваясь собственной ненавистью, тщательно замаскированной под любовь, что даже не удержались и после съемки ключевого момента нарушили суровое молчание.
- Надеюсь, им этого хватит! – сквозь зубы процедил Эклз, проходя мимо вытирающего слезы Падалеки. – Имиджмейкеры могут подавиться своими предписаниями, такого нам уже не переплюнуть. Я просто мечтаю, чтобы меня оставили в покое.
- Стыдно признавать, но тут я с тобой согласен, - буркнул Джаред и, не удержавшись, добавил в спину Дженсену: - А ты классно сыграл! Я даже в какой-то момент сам тебе поверил.
- Да меня чуть не вывернуло, – передернул плечами Эклз, не оборачиваясь, - когда ты там разрыдался.
- Значит, мы квиты, – хмыкнул тот. – Хотя я покруче тебя буду, меня лишь слегка подташнивало.

Падалеки сломался первым – на съемках одиннадцатого эпизода. Срыв случился как-то внезапно, и черт его знает, что стало тому виной - усталость ли, сломанная рука или бесконечные конференции, от которых голова шла кругом. На каждой приходилось непринужденно улыбаться в камеру, а еще - строить глазки жаждущим сенсаций журналистам и желающим все новых подробностей поклонницам, а еще – не забывать улыбаться Эклзу «особенной улыбкой» и рассказывать всем подряд, какие они большие друзья, и какая чудесная атмосфера царит на съемочной площадке, и как весело было, когда они неделю назад в компании своих девушек ходили в кино, и да, он повредил руку, когда они с Дженсеном и еще одним парнем были в баре и нарвались на драку, а что, у Дженсена была другая версия?
В один холодный канадский день Джаред выслушал очередную «братскую» подначку Эклза, развернулся и молча ушел с площадки. Если бы там была дверь, он бы наверняка ею хлопнул – или сорвал с петель.
Через полчаса он вышел из трейлера с сумкой наперевес, презрительно фыркнул в сторону толпы ошеломленного народа во главе с изумленным Эклзом и направился к машине.
- Падалеки, это что за выходки? – возмутился кто-то из руководства, изумленно наблюдая, как собаки Джареда привычно устраиваются на заднем сидении. – Что это значит?
- Я увольняюсь, - мрачно улыбнулся Джаред и, захлопнув дверцу машины, показал средний палец.
Странное дело: сомнений, кому был адресован этот жест, ни у кого не возникло.
Эклз продержался два дня, два сумасшедших дня, в течение которых до Джареда дозванивались все, кто только мог, и, выслушав его категоричное: «Я же сказал, увольняюсь, что, блядь, из этого объяснить на пальцах?», считали необходимым высказать свои претензии именно Дженсену.
На третий день Джаред вышел на звонок в дверь и обнаружил на пороге собственного дома хмурого Дженсена в надвинутой на глаза кепке и темных очках.
- Скучал? – мрачно спросил тот, снимая очки, потом решительно отодвинул Падалеки и прошел в прихожую.
- Ты что тут делаешь? – изумился тот, глядя, как Эклз с независимым видом расхаживает по его квартире.
- Танцую, – отрезал Дженсен, напряженно озираясь по сторонам, но все же ответил почти нормально: – Поговорить надо.
Джаред молча захлопнул дверь и выжидающе уставился на него.
- Что-то потерял? Или думаешь, что я скажу тебе что-то новое? – отчеканил он и, не дождавшись ответа, заявил: – Хрена. Я у-воль-ня-юсь. Понял? Это значит, что мне не нужно будет больше созерцать твое кислое лицо на площадке каждое утро. Мне больше не придется опасаться за свою жизнь и нервы, держать в холодильнике запас льда, чтобы было что проложить к ушибам и синякам, а в аптечке хранить галлоны средств от ожогов, растяжений, ссадин и запас успокоительного. И регулярно пополнять бар виски тоже не придется. И старательно рыдать в камеру, и вешатся на тебя, слышишь? Ну же, давай, разве ты не в восторге от подобной перспективы?
Дженсен несколько секунд всматривался в серьезное лицо Джареда, потом вдруг отвел взгляд и пробормотал:
- И все-таки, может, передумаешь?
- Что? – Падалеки ошалело моргнул, а когда понял, что это не шутка, ехидно переспросил: – Вернуться? Ушам своим не верю, меня просят вернуться в сериал, и кто?! Дженсен Эклз, звезда, бля, мирового проката, талантливый мальчик, Дин, супермен и дамский угодник! Ох-ре-неть!
- Всё сказал? – вежливо выслушавший весь глумливый монолог Эклз, наконец, решился и присел на стул, вытягивая ноги и вытаскивая из кармана пачку сигарет. – Я тебе истерить не мешаю?
- Да пошел ты! – огрызнулся тот, подрастеряв запал при виде Дженсена с сигаретой в зубах – Джаред отлично знал, как редко и, самое главное, при каких обстоятельствах курит теперь уже бывший партнер по площадке. – С какого хрена мне возвращаться? Ловить тебя, когда ты падаешь с лестниц, вытаскивать из воды, а потом получать за это синяки и переломы?
- Возможно, - пробормотал Эклз, шаря по карманам.
Джаред не выдержал, порылся в шкафу и, обернувшись, бросил Дженсену тяжелую зажигалку. Эклз легко поймал ее, удивленно взглянул на собеседника, но – небывалое дело - смолчал, предпочтя не затрагивать скользких тем.
- Если ты уйдешь сейчас, тебя вряд ли возьмут еще куда-то, - прикурив, он беседовал скорее с огоньком на кончике сигареты, чем с Джаредом. - Ты станешь для всех продюсеров истеричкой, способной наплевать на обязательства и подвести в любой момент.
- Мне всё равно, – пожал плечами Падалеки, прислоняясь к стене и скрещивая руки на груди.
- Ты останешься без денег – тебе должны были озвучить размер неустойки.
- Плевать на отступные и неустойки, - упрямо повторил он. – И на судьбу сериала тоже. И ты это знаешь, Эклз.
Тот помолчал, вдыхая дым и задерживая его внутри.
- Зачем ты приехал?
- Ты подвел всю команду сериала, сезон доснят только наполовину, и что предлагаешь нам делать? - коротко и безразлично спросил Эклз.
- Повеситься? – Джаред откровенно веселился.
- Блядь, урод, вот за что я тебя ненавижу… - взорвался Эклз.
- Вот видишь, так не могу больше я, а по-другому ты. От этого никуда не деться,- в этот раз без тени улыбки прервал Джаред Дженсена и жестом остановил вознамерившегося отдать ему зажигалку собеседника. – Оставь себе.
Дженсен встал, сжал подарок в кулаке и, даже не отряхнув джинсов, пошел к двери.
- Давай попробуем по-другому, – вместо прощания сказал он. – И прости меня за то, что сломал тебе руку. Я не хотел.

 Отправлено: 23.01.08 01:16. Заголовок: Джаред вернулся. Ра..

Джаред вернулся.
Разумеется, они немедленно приступили к съемкам новых серий, и, разумеется, они оба недолго смогли удерживаться от возврата к прежнему. Если первые пару месяцев Эклз периодически успешно обрывал себя на полуслове, чтобы не спровоцировать новые проблемы, то к третьему ухмылка Джареда при каждом таком «обрывании» стала слишком широкой, а взгляды членов съемочной группы – слишком понимающими, и на съемках Hollywood Babylon Дженсен все-таки неудачно задел стоявший рядом высокий штатив с лампой и уронил его на Джареда.
На этом вымученное перемирие закончилось, и все вернулось на круги своя: аптечка в уголке, гримеры с тональным кремом наготове, режиссеры, с подозрением вчитывающиеся в каждую строчку сценария, и Эклз и Падалеки, демонстративно друг друга не замечающие и все такие же неловкие и легковозбудимые.
Подписание контрактов на третий сезон обоими не стало неожиданностью - популярность сериала после показа второго сезона только возросла, выросли и гонорары, к тому же впереди был длинный перерыв от съемок и отдых друг от друга, и Джаред купил дом в Канаде, что, казалось, автоматически все упрощало: Дженсен больше мог не опасаться выныривающих из-за угла грязнолапых собак и отвратительно бодрого Падалеки по утрам, Джаред же, поглощенный мыслями о возможности зажить, наконец, в относительном спокойствии, грезил предстоящим ремонтом и перспективами играть в полную силу, что означало отсутствие исключительно заумных разговоров и сидений с фолиантами. Будет нормальная работа на площадке, будут нормальные экшн-сцены и возможность ответить переступившему границы дозволенного Эклзу нормальным ударом справа.
Съемочная группа ждала этой минуты как Судного дня.
Но вот уж чего никто из них не ожидал, так это забастовки и усилившегося в связи с этим напора со стороны имиджмейкеров, которые предлагали выпутаться из сложившейся патовой ситуации с оставшимися неснятыми десятью сериями через усиленную «дружественность» актеров на конференциях.
Эклз и Падалеки пережили Creationcon с его сумасшедшими фанатками и майкой с аппликациями Сэма на Дженсене, едва не убив друг друга за кулисами, они пережили съемки двенадцати серий, и даже рождественская серия не привела ко второму перелому у Падалеки или к первому – у Эклза.
А потом Дженсену принесли очередной пакет от имиджмейкеров – распечатку с «правилами поведения» на весеннем Asylum’е.

Эклз знал, где расположен свежекупленный дом Падалеки – не мог не знать, тот все уши прожужжал на съемочной площадке, рассказывая в перерывах о том, чем грозит присутствие двух здоровых активных собак при бесконечном капитальном ремонте.
Он вломился без стука, распахнув дверь так, что она грохнула о стену, пронесся по комнатам, спотыкаясь о банки, ведра и доски, влетел в гостиную – и буквально наткнулся на изумленного Джареда, полураздетого, босого, в одних подранных джинсах, заляпанных старой краской.
- Ты это видел?! – возопил Эклз, потрясая распечаткой.
- Что «это»? – осторожно поинтересовался Джаред, отступая от взъерошенного гостя.
- Вот! – Дженсен подскочил к Падалеки и обвиняющее ткнул пальцем в лист. – Вот это!
- А, это… Видел, - отмахнулся Джаред, откладывая молоток в сторону.
- И?
- Что и?
- Что делать будем? Потому что это уже ни в какие ворота, шутки шутками, но должны же быть какие-то границы. Ладно, я выходил в той дурацкой майке Sam’s girl, ладно, ты на меня вешался, но это! – взвыл Эклз, отбрасывая листки за спину.
Бумага разлетелась по всей гостиной.
- А что мы можем сделать? – удивился Падалеки, устало вздохнул и принялся собирать распечатки. – И потом, какая теперь-то разница? Забастовке конца и края не видно, третий сезон все равно погиб смертью храбрых, и нам нужны приличные рейтинги на четвертый, нужна популярность, а чтобы она была…
- Но не любой же ценой! – поперхнулся воздухом Дженсен.
- Ой, тебя же не заставляют сняться со мной в парной сцене для гей-календаря! – дернул плечом Джаред.
- Чувствую, это не за горами, - не счел нужным гасить раздражение Дженсен.
- Остынь, - усмехаясь, парировал Падалеки. – Все эти объятия на публику и прочая ерунда – это же ничего не значит.
Эклз грязно выругался.
- Я тебе говорю, ни к чему это не приведет, - опасно близко остановился Падалеки, снисходительно глядя с высоты своего роста на возмущенного Дженсена. - Или ты так этого боишься, потому что хочешь, а?
Тот без замаха ударил Падалеки по корпусу коротким прямым, словно на одном из постановочных спаррингов, но перехлестнувшее через край бешенство заставило забыть о необходимости сдерживать силу, и по ответному удару Падалеки Эклз это понял прекрасно.
Сцепившись, они свалились на пол.
Это было привычно, правильно – как на съемках длинной сложной драки с перевертышем: серия захватов, болевые приемы, броски, тяжелые хуки, короткие, резкие – в лицо, коленом – в солнечное. Поставленная мастерами техника боя им обоим всегда отлично удавалась, движения были отработаны до автоматизма, и сейчас это работало вдвое эффективнее – они выворачивали друг другу суставы, разбивали носы и губы, катались, как взбешенные псы, скалясь, хрипя. Глаза застилала серая пелена бешенства, и чего было больше – желания ударить, не оставить на другом живого места, избить до полусмерти, убить – соперника, врага, конкурента – понять было невозможно.
В какой-то момент Дженсен хотел схватить Падалеки за руку, чтобы провести болевой прием, согнуть руку в локте, прижав того к полу, но ловкий ублюдок вывернулся, и под пальцами неожиданно оказалась обтянутая старыми джинсами задница Джареда. Круглая клепка, едва державшая полуоторванный лейбл на кармане, попала точно в ссадину на ладони, и боль немедленно отозвалась в каждом натянутом нерве. Время на миг растянулось – а потом замерло, как ржавый стоп-кран, резко дернутый вниз – останавливая все: бешеный стук сердца, злость, крик, дыхание. Удивиться он не успел, даже еще не понял, что случилось – только наткнулся на ошарашенный взгляд Падалеки, а потом тормоза времени сорвало, и осознание, что сжималось его рукой, шарахнуло Эклза по голове.
Возбуждение ошпарило кипятком – кровь ухнула вниз, к моментально вставшему члену, пальцы еще сильнее стиснулись на заднице, тело, по инерции продолжая начатое движение, навалилось на подмятого Джареда – и новая порция нежданных ощущений врезала по захлебывающемуся эмоциями разуму. Почти объятие - и ходящие ходуном ребра, запрокинутое, все еще ошеломленное лицо Паделеки, его бедра, вжатые в бедра Эклза,– черт, тот лежал теперь на его руке!
Дженсен инстинктивно дернул ею, пытаясь высвободить ладонь, но от рывка тела обоих, казалось, вжались друг в друга еще плотнее.
- Бля-а-а… - выдохнул Эклз, не удержав веса на неловко согнутой второй руке, и обрушился на Падалеки, отчаянно цепляясь за остатки разума. Но Джаред, снова выгнувшийся под ним – скорее конвульсивно содрогнувшийся – вдруг схватился за его плечо, не то отпихивая, не то машинально ища опору, и от одного намека на сопротивление крышу снесло окончательно.
Напряжение, изводившее Дженсена последние месяцы, теперь обрело вполне реальные – и сейчас вполне ощутимые под руками – очертания. Очертания тела Падалеки, слишком удивленного, от изумления, кажется, потерявшего обычное свое красноречие, подрастерявшего наглость, испугавшегося или … что «или», Эклз додумать уже не сумел.
- К чему приведет? – задыхаясь, автоматически вспомнил он слова Джареда и, упираясь рукой ему в грудь, быстро рванул застежку на заляпанных краской джинсах. – Да вот к чему! Я разве не предупреждал?
Молния застряла где-то на середине, и он дернул язычок сильнее, срывая собачку с замка. Джаред еще не сопротивлялся – хватая ртом воздух, он следил за лихорадочными действиями партнера расширенными глазами – и молчал, ну точно лишился дара речи. А потерявшийся в невозможной бредовости происходящего Дженсен остановиться не мог - он уже не владел собой, как со стороны наблюдая за собственными руками, настойчиво шарящими по телу недавнего противника.
Он не понял, как перевернул Джареда – в памяти осталась лишь горячая гладкая кожа живота под ладонью, ощущение, отозвавшееся сухостью на языке, – как содрал джинсы вместе с бельем, как коленями раздвинул ему ноги. Мозги отключились, глаза застилал туман, будто агрессия и возбуждение врубили автопилот, и тело действовало теперь само.
Короткий проблеск сознания появился только в тот момент, когда сквозь забивший уши гул крови пробился вскрик Падалеки – захлебывающийся хриплый выкрик – и Эклз вдруг понял, что это его руки стискивают бедра довыпендривавшегося придурка, это его член вогнан в распластанное тело, это с его губ срывается тяжелое дыхание. Понял и похолодел, только сейчас увидев, что Падалеки мотает головой, как сжаты его кулаки, которыми он упирается в пол. Несмотря на дикое возбуждение, адреналин и – признай это, черт! – на тисками сжавшую член задницу, он подался назад, отстраняясь, и почти вышел, как Падалеки снова захрипел, грязно выругался и обернулся. Сумасшедший взгляд через плечо, из-под упавших на глаза волос, почти злое: «Ну не тормози же ты!», и еще больше двинувшиеся навстречу бедра, плотнее обхватившие мышцы – и шутки закончились. Эклз выдохнул проклятье и засадил Джареду на полную под аккомпанемент его всхлипов и шипения.
Падалеки упал на локти, отвечая с энтузиазмом на каждый толчок, а потом, вывернув руку, схватил Эклза за запястье и потянул к себе, будто опасаясь, что тот передумает. Подгоняя, ускоряя и без того бешеный темп.
- Черт, сволочь! – как заведенный хрипел он, то и дело, роняя голову. – Черт!
Тот молчал – смаргивая катившийся со лба пот, он лишь вбивался членом в уже податливую задницу, утверждая … да какая разница что? Он просто трахал его, каждым толчком ставя точки над всеми теми «и», которые существовали между ними, и отвечающий все телом Падалеки принимал это как данность – крича от боли, вздрагивая от удовольствия, разделяя желание и злость.
И оргазм - тоже один на двоих.
Выплеснувшись и разом ослабев, Эклз упал на спину Падалеки и, зажмурившись, попытался отдышаться.
- Твою мать, - приглушенно пробормотал в пол тот, даже не пытаясь пошевелиться. – Слезай с меня, сволочь…
Несмотря на вполне мирный тон, Дженсен почувствовал что-то сродни панике. Запоздалый страх заставил медленно отодвинуться – идиотская ситуация, особенно если твой член только сейчас выскальзывает из задницы партнера по съемкам и еще несколько минут назад объекта искренней ненависти. Или не ненависти?
- Падалеки, я… - начал Эклз, не совсем представляя, что именно нужно говорить в таком случае, но тот лишь отодвинулся и, перевернувшись на спину, улегся на пол.
- Я не настолько опустился, чтобы лежать в луже собственной спермы, - выговорил он, приоткрывая глаза, и усмехнулся довольной, понимающей, невинной, черт подери, ухмылкой Сэма Винчестера.
- Джаред… - сделал второй заход Эклз, ловя на задворках сознания смутную догадку, но пока еще не в силах озвучить идиотское подозрение. – Ты…
- Заклинило? – улыбнувшись еще шире, тот с трудом поднял руку и, уцепившись за шею Дженсена, потащил его к себе. – Помощь нужна?
- Ты чего? – не сразу понял маневра Эклз, неловко придвигаясь.
- Оттрахать ты меня уже оттрахал, хочу получить обещанный поцелуй, - совершенно серьезно ответил Падалеки. – Тем более что ты меня, сука, наверняка порвал.
- И что теперь, вызвать скорую? – по инерции едко спросил Дженсен, не совсем представляя, что следует делать в таких случаях.
Падалеки предупреждающе сдвинул брови.
- Не советую нарываться. Я терпеливым и понимающим могу больше и не быть.
Он был все еще слишком близко, и выражение его лица было откровенно однозначным, чтобы Дженсен удивился, когда Падалеки одним ловким движением задрал на нем футболку и прикусил сосок.
- Эй, ты что… – выдохнул Эклз и тут же чертыхнулся, когда зубы слишком дернули кожу. – Слушай, иди на фиг! Я всё равно тебя не выношу!
- Заткнись, – неразборчиво пробормотал Джаред, принимаясь за другой сосок. - Я вот что думаю, хорошо еще, что мы не убили друг друга за то время, пока ты сублимировал неосознанные желания.
- Чего я делал? Черт, я думал, я тебя просто ненавидел! Где таких слов нахватался-то? – Эклз приподнял голову, глядя, как Падалеки размазывает кровь из разбитой губы по его груди, и прихватил Джареда за волосы на затылке. – С фанатками наобщался?
- Нет, выводы имиджмейкеров прочел, - по-сэмовски улыбаясь, ответил тот, позволяя Дженсену подтащить себя ближе.
- Ну и дурак, - ухмыльнулся Эклз, размышляя, стоит ли его целовать, - надо было просто со мной поговорить. Может, обошлись бы без мордобоя.
- Сомневаюсь, - парировал Паделеки.– Ты еще про мои загоны не в курсе. Но теперь-то мы точно разберемся, - и уверенно сжал его член, - верно?
«Вот интересно, что мы теперь будем делать на съемочной площадке?» - с любопытством подумал Дженсен перед тем, как выдохнуть в рот Джареда короткое:
- Посмотрим…

конец

 Отправлено: 23.01.08 02:40. Заголовок: shadRo пишет: то ли..

shadRo пишет:

цитата:

то ли весом, то ли авторитетом, разница невелика.

- то ли вес преувеличивают, то ли авторитет недооценивают )))

 Отправлено: 23.01.08 03:39. Заголовок: shadRo shadRo пишет..

shadRo
shadRo пишет:

цитата:

- Оттрахать ты меня уже оттрахал, хочу получить обещанный поцелуй, - совершенно серьезно ответил Падалеки. – Тем более что ты меня, сука, наверняка порвал.

*валяется*лучшая НЦ-сцена года!

в кропотливо и тщательно прописанные драки просто влюбилась, это было просто замечательно, честно))

это шикарно, спасибо огромное)))

 Отправлено: 23.01.08 20:39. Заголовок: shadRo , большое спа..

shadRo , большое спасибо за проделанную работу!
Вот только этих Дж2 жестоко держать вместе на одной площадке, потому как они друг друга ненавидят яростно и будут продолжать ненавидеть даже после случившегося секса. Увы...

 Отправлено: 23.01.08 21:03. Заголовок: Aerdin тьфу на тебя..

Aerdin
тьфу на тебя, не подмазывайся знаешь, кто боевки пишет!

verutzi

Сублимация - в психоаналитической теории - направление сексуальной энергии (либидо) на несексуальные сферы человеческой деятельности.
Сублимация представляет собой защитный механизм, способствующий выходу социальной энергии и предотвращающий человека от серьезных неврозов, связанных с невозможностью половой жизни.

Автор этого понятия, З. Фрейд, в общем, характеризовал С. как процесс, происходящий с объектом либидо, суть которого заключается в отвлечении от сексуального и переориентации влечения на цели, далекие от сексуального удовлетворения (Фрейд З. Очерки по психологии сексуальности).


так что тут вообще-то ХЭ... но, видимо, мы с партнером его не смогли выразить, ага. прошу прощения.

 Отправлено: 23.01.08 21:13. Заголовок: Ой,мамочки.....упавш..

Ой,мамочки.....упавшее, еще вчера утром, настроение, теперь взлетело к небу и заставляет меня расплываться в тупой улыбке.....
СПАСИБО огромное!!!! Заказчику за заказ, авторам за превосходное исполнение. Цветы и подарки в студию!)))))

snowwhite113, у которой опять какой-то глюк и не подходит пароль....

 Отправлено: 24.01.08 00:06. Заголовок: классно))) hard в л..

классно)))
hard в лучшем смысле слова. когда заводит грубость
и это финальное: "посмотрим"... вряд ли здесь когда-нибудь будет спокойно.
спасибо авторам.

 Отправлено: 24.01.08 00:41. Заголовок: shadRo :sm7: а шо..

shadRo
а шо делать, если их - боевки - мало кто любит и умеет, а меня прет и плющщит?

прикол про сублимацию и ХЭ - эт я оценила, да))

 Отправлено: 24.01.08 19:18. Заголовок: shadRo Ну, я тоже с..

shadRo
Ну, я тоже слышала кое-что о Фрейде.
Единственное только, не понимаю, каким образом приведенная выше цитата выступает в роли обоснуя именно к этому фику. Хотя, могу предположить (в том числе, и на своем опыте;)), что каждый фикрайтер надеется на признание глубокого психологизма в его тексте.

И раз кто-то еще видит здесь хэппи-энд, кроме авторов, все прекрасно:)

 Отправлено: 24.01.08 23:16. Заголовок: Q113 рада, что понра..

Q113
рада, что понравилось:)

Aerdin
мммм... ну. боле флаффно мы его сделать не могли, правда! куда уж флаффнее?

verutzi
verutzi пишет:

цитата:

приведенная выше цитата выступает в роли обоснуя именно к этому фику. Хотя, могу предположить

ммммммм... Вер, они сублимировали влечение в антогонизм и распускание рук

verutzi пишет:

цитата:

что каждый фикрайтер надеется на признание глубокого психологизма в его тексте.

да ну тебя, какой нафиг психологизм, бессюжетная романсятина с поверхностным смыслом

 Отправлено: 25.01.08 04:17. Заголовок: shadRo :sm22: :sm..

shadRo
тогда... тогда... мне нравится ваш флафф, во!

 Отправлено: 26.01.08 12:07. Заголовок: лично мне очень понр..

лично мне очень понравилось.
такой необычный взгляд на их отношения)
и спасибо за хеппи-энд

 Отправлено: 07.04.08 15:58. Заголовок: Отлично! Мне понрави..

Отлично! Мне понравилось!
Так жестко...
Конечно, странно было читать о том, как мальчики отыгрывались друг на друге, пользуясь случаем... Но думаю после концовки им неплохо заживется...)))
Отличная НЦ-сцена..)))
Респект!!

 Отправлено: 07.04.08 19:23. Заголовок: lonely-malfoy пожал..

lonely-malfoy
пожалуйста:)

nasso пишет:

цитата:

Конечно, странно было читать о том, как мальчики отыгрывались друг на друге, пользуясь случаем...

ну дык "пользуясь случаем, хочу!" (с) никто еще не отменял мальчики что делают, когда любят? дергают объект за косички. а тут косичек не было, обошлись чем смогли:))))